Северная сага. Белый Кречет

Калинин Вячеслав Александрович

В общем, очень энергетически затратная штука это ульфхеднарство.

Но Аудульф умел сам, без допинга, войти в боевой транс, и вовремя из него выйти, чему и обучил своего названного братца Беляя. После «выпускного» экзамена на ульфхеднарство норег собственноручно набил татухи Беляю, такие же, какие были на руках у него самого.

– Терминаторы, блин! – порадовался я в итоге за обоих – и за ученика, и за учителя.

А я тому, что не смог стать ульфхеднаром, поразмышляв, не сильно расстроился. Мои навыки и так позволяли вести качественный бой, с учетом полученных новых умений и совершенствования старых – ножи я стал метать вообще

мастерски, в движении пришпиливая муху к забору с пятнадцати метров.

Плюсом к этому у меня имелось и персональное секретное оружие – белый кречет Гром, который научился по моему зову неожиданно атаковать противника с неба. Птица оказалась умнейшая и слушалась меня с полуслова, точнее с полусвиста – я отработал с ним систему сигналов на разные команды. Гром мог даже сверху, издалека, увидеть приближающихся врагов и сообщить мне об этом своим особенным крекотанием. Почти что беспилотником я обзавелся. И ночью он был незаменимым сторожем, со своим прекрасным зрением и слухом, как лучшая сигнализация работал.

Параллельно с нами, но совсем по другой программе, Аудульф тренировал и младших сыновей Бермяты, натаскивая их, с учетом специфики, именно на самозащиту и оборону деревни.

– Молодежи это точно пригодится, – заявил норег в ответ на мой вопрос о различиях в обучении. – Им в вики ходить не надо будет. Их задачи – караваны купеческие охранять, деревню стеречь и себя защитить с родичами.

Правда, как-то раз я заметил, что Бермята тихонько о чем-то пошептался с Аудульфом, и тот стал учить его самого младшего сына Мала индивидуально, а потом и вместе с нами. Видимо отец решил определить парня в воины. Ну что ж, у каждого своя дорога, не всем купцами да хлеборобами быть. Я даже порадовался за младшего, он мне нравился своей смышленостью и способностью к обучению.

***

Наконец настало время сбора урожая, а это означало, что скоро в деревеньку прибудут гости. На это время года были назначены свадьбы Войко и обеих дочерей Бермяты.

Уже давно были построены и дозорная башня, и причал с вместительным корабельным сараем, и несколько складских помещений на берегу реки под будущие товары, и начато строительство трех больших изб для молодых семей. Для этого расширили площадь деревеньки и обнесли новым, еще более высоким и мощным, частоколом.

Сразу после празднования свадеб Бермята собирался сходить в небольшой поход до Полоцка, чтобы продать часть своих товаров и закупиться необходимым к зиме. Он хотел успеть вернуться обратно до первых заморозков. Бермята решил идти на ладье, и я попросился отправиться с ним – на лошадях или телегах я не рискнул бы, никакого желания трястись по местным ухабам не было. Хоть я и освоил верховую езду достаточно быстро, и уже неплохо умел управляться с лошадьми, но неделя в седле меня как-то не прельщала.

Так и решили – мы втроем отправляемся с Бермятой в город в качестве охранников, а заодно и туристов. Но про туристов – это я уже про себя подумал, вслух не говорил.

Старшим в деревеньке останется Войко, а помощниками ему будут сеструхины мужья. Остальных сыновей Бермята возьмет с собой, настала пора им мир повидать и научиться чему-то новому.

***

Вот и приехали гости. Кто на телегах, кто просто верхом, а кто и на ладье пожаловал.

Родичи невесты Войко приплыли на струге, полном приданого, очень нужного в хозяйстве – и скобяных товаров, и ткацких, и даже инструмента разного и стройматериалов привезли. Не бедные

такие родичи, не поскупились. Оказалось, что отец невесты, солидный длиннобородый дядька по имени Стоян, был давним другом Бермяты – вместе в дружине старого князя служили. В купцы он потом переквалифицировался. Причем, судя по приданому, в успешные купцы.

Женихи тоже не подкачали. Привезли целую артель строителей, чтобы подворья им быстро достроили. А еще рабов пару десятков пригнали в подарок, так что будет кому поля сеять и скот растить.

Ну и Бермята на приданое не поскупился, и землю под пашню выделил уже подготовленную, и скотину, и дома обещал обставить и облагородить их.

Хорошая деревня будет у Бермяты, большая, душ так на семьдесят.

Празднование тройной свадьбы длилось целую неделю. Все это время гости гуляли, ели, пили и развлекались, как могли. Были устроены даже воинские состязания, чтобы все мужчины от мала до велика могли показать свою удаль и сноровку.

Первые места заняли Аудульф, я и Беляй, что, впрочем, прогнозировалось и мной, и Бермятой. Норег победил в схватках на мечах, даже не включая свой режим «волка», Беляй стал лучшим с копьем, а я, естественно, обошел всех с метанием ножей и, как не странно, топоров. Но больше всех нас удивил паренек Мал, который занял первые места среди молодежи по всем дисциплинам, в том числе стал лучшим в стрельбе из лука.

На радостях я, не посоветовавшись ни с Бермятой, ни с Аудульфом, тут же учредил специальный приз и торжественно вручил пацану мешочек с монетами и кожаный пояс, украшенный серебром, с одним из трофейных нурманнских мечей, подходящим ему по весу и размеру.

Это мое необдуманное действие решило судьбу парня.

Бермята встал со своего хозяйского помоста, с которого, как старший на празднике, наблюдал за состязаниями, и подозвал нас к себе. Аудульф, широко улыбаясь, подмигнул Малу, подтолкнул его в сторону отца, а потом кивнул мне, мол, правильно все делаешь. Когда мы подошли, бывший десятник строго спросил у сына:

– Мал! Ты принимаешь этот меч из рук Ратибора?

Я напрягся. Неужели что-то не то сделал?

– Да, отец! – ответил Мал, гордо подняв голову. – Я принимаю этот меч и отдаю свою судьбу в руки Ратибора Белого Кречета.

– Ратибор! – посмотрел на меня Бермята, прищурившись. – Теперь Мал – твой отрок. Ты вручил ему меч и отныне он будет служить тебе верно!

Вот это да! Не подумал я, что есть такой обычай. Я опоясал парня и вручил ему оружие, тот принял его и согласился мне служить в качестве отрока, то есть младшего дружинника. Что ж, это прекрасно – Мал парень ловкий, сильный и смышленый, такой в команде лишним не будет!

Я уважительно склонил голову и произнес:

– Спасибо тебе, Бермята! Я принимаю твоего сына Мала в свою дружину. Пусть нас пока и немного, но это вопрос времени.

Эта торжественная сцена сыграла нам на руку. Сразу трое парней из приглашенных гостей, родичей невесты и женихов, попросились ко мне в отряд. Всех их я запомнил по соревнованиям – не последние места заняли и были крепкими середнячками. Все молодые, лет по пятнадцать-шестнадцать. Одного звали Возгарь, но все именовали его по прозвищу – Окунь, за то, что у него были большие глаза навыкате. Второй откликался на Горыню, на гору и был похож, такой здоровенный, хоть и молод еще был. Третий отрок по имени Тихомир был спокойным и рассудительным, но совсем не тормозом, а очень даже сообразительным парнем.