Северная сага. Белый Кречет
Шрифт:
Хозяин уселся во главе стола, справа от него расположился старший сын. Нас, как гостей, усадили на почетные места слева от Бермяты, а дальше уже младшие сыновья расселись. Девушек за стол не пригласили, они прислуживали нам, подкладывали кашу с мясом в миски, нарезали ломти хлеба от больших караваев, подливали напитки – квас, морсы, простоквашу. Ели молча, тщательно пережевывая пищу и плотно насыщаясь после тяжелого трудового дня. Еда была простой, но очень сытной и вкусной.
Кречет так и сидел у меня на плече, с интересом вертя головой по сторонам.
Наконец насытившись, хозяин довольно рыгнул и начал разговор, причем именно в том русле, в каком мне и надо было.
– Значит, караваны торговые охранять хотите? А умеете с оружием-то обращаться? Могу подучить за небольшую плату серебром. Я десятником был раньше, у князя Всеслава Полоцкого, пока не убили его. Так что науке воинской с детства обучался.
– Немного обучены, но будем рады, если ты возьмешься нас потренировать. Серебро есть, заплатим сколько скажешь!
Я не мог поверить такому нужному нам, своевременному предложению. Ведь сам хотел попросить его об этом.
– Серебро мне пригодится, осенью старшего сына женить буду, да обеих дочерей замуж выдавать надо, сговорено уже с будущими родичами, приданое для девок будет, – Бермята махнул рукой, указывая на девчонок, стоявших в сторонке, и довольно крякнул. – Завтра тогда и начнем. Учебные мечи и щиты у меня есть, сыновья тренируются постоянно, деревянные шесты тоже найдем.
– Отлично! – я с радостью принял предложение. – Держи задаток, Бермята!
Я протянул бывшему дружиннику десяток серебрушек.
– Богатей, что ли? Или ограбил кого? – Бермята удивленно приподнял бровь. – Много даешь для задатка!
– Это и за обучение, и за ночлег с пищей, на несколько дней вперед. А рассчитаемся полностью потом, сколько назовешь.
– Вы точно не нурманны? – снова спросил Бермята, прищурясь с подозрением.
– Второй раз спрашиваешь, дядька Бермята! – молчавший до этого Беляй вступил в разговор. – Почему за нурманнов нас принимаешь?
– Да больно вы шустрые, да волосы светлые у обоих, и деньгами сорите!
– Мой отец был даном, хевдингом у ярла Эйнара Славного. Я отца почти не помню, – ответил Беляй. – А мать из Ладоги, дочь дружинника Дубыни.
– То есть все-таки крови нурманнской в тебе достаточно! А ведь мы с тобой почти что родичи! – удивленно воскликнул Бермята. – Я ведь тоже наполовину нурманн, как и ты. И прозвище мое – Полудан. Хальфдан значит, если по-скандинавски.
– Ну а я – Исбьерн, – сказал Беляй. – Белый Медведь по-нашему.
Бермята расхохотался.
– Ну а ты, Ратибор? Тоже наполовину нурманн, как и мы?
– Может быть, Бермята Полудан… – ответил я неопределенно. – Может быть…
– Ну, не хочешь говорить и не надо, я пытать не буду. Давайте спать тогда, гости дорогие, завтра подниму вас с рассветом и начнем учение.
Мы с Беляем поднялись из-за стола и, в сопровождении все того же Мала, отправились в свой сарайчик. По пути я отметил, что хозяйские холопы заперли ворота на массивный засов и один из них взобрался на помост у забора. Ага, пост, значит, выставили.
– Караул на ночь выставляете? – спросил я Мала.
– Так у реки ведь живем! – ответил мне парень. – Много люда разного проплывает. Бывает, что и разбойнички, а то и нурманны пошалить могут.
Я понимающе кивнул.
В сарайчике уже насыпали свежего сена, на котором мы с превеликим удовольствием и развалились. Кречет взлетел под крышу и где-то там уселся на стропилах, тоже спать устроился.
Меч я положил рядом с собой, на всякий случай. И ножи свои все тоже. Пусть нас и приняли хорошо, но все же…
Заснули почти сразу, как улеглись. Устали все-таки за день.
***
Проснулся я посреди ночи от того, что кречет сел мне на грудь и осторожно тыкал в нос своим клювом, тихонько попискивая. Чувство тревоги охватило меня, оно как будто передалось от птицы. Осознание того, что сейчас кто-то умрет, пришло внезапно. Вот прямо сейчас уже умер. Часового, наверное, сняли.
Я осторожно, стараясь не шуметь, встал и подошел к двери. Доски были подогнаны не плотно, поэтому в ней присутствовали щели. Я выглянул во двор и в свете луны увидел несколько теней, перемещающихся украдкой по двору. Тени эти имели вполне явные очертания доспешных и оружных воинов. Явно не с добрыми намерениями они тут.
Я тихонько разбудил Беляя и, зажав ему рот ладонью, прошептал:
– Вставай аккуратно, бери лук и лезь на крышу. Разбойники во двор проникли! Как я крикну, начинай их бить! И осторожно там, не подставляйся!
Беляй понимающе кивнул, взял лук, накинул на него тетиву, подвесил через плечо тул со стрелами и ловко полез на стропила. Крыша была сделана из соломы, которую мой компаньон раздвинул и ужом выполз наружу.
– А ты, дружок, побудь здесь! – это я кречету шепнул и дернул плечом, чтобы птица слетела с меня. – Надо тебе имя придумать! Но потом, после боя этим займусь.
Кречет взлетел и уселся на перекладине под крышей.
Я напялил свою доспешную куртку, молясь о том, чтобы железо не зазвенело, застегнул пояс с подвешенным к нему мечом и скрамасаксом. В обе руки взял по метательному ножу и резко открыл дверь, кувырком уходя сразу в сторону.
– Враги во дворе! – заорал я изо всех сил. – Тревога!
Краем глаза я заметил, что на помосте у забора белеет рубаха холопа-часового. Похоже, что его и прикончили, его смерть я почувствовал.
После моего крика во дворе началась суета. В мою сторону метнулись сразу несколько теней. Я швырнул нож в самую ближайшую и удачно попал – тень вскрикнула и рухнула на землю.