Северная война

Сахаров Василий Иванович

Впрочем, на научно-техническом прогрессе я не зацикливаюсь. Войны, по крайней мере, сейчас, выигрывают люди, а не пушки, пулеметы, танки и ракеты, которых пока нет. Сила духа, воинское мастерство, правильная тактика, слаженность действий бойцов одного отряда, дерзость и талант полководца. Вот что приносит победу, а достижения химии и инженерной мысли это, как я уже неоднократно повторял, процесс вспомогательный. Неуверенному в себе человеку в драке против уличных грабителей даже автомат не поможет, ствол отберут и в задницу затолкают, чтобы не размахивал пукалкой. И совсем другое дело уверенный в себе и хорошо подготовленный боец, который подручными средствами всех на куски распластает и после этого, без угрызений совести

продолжит жить дальше. Да, возможно, ему придется сидеть в сумрачном здании с решетками на окнах, но он будет жить, и этот частный пример, может быть применен почти ко всему, что нас окружает. Как некогда сказал князь Олег Вещий? 'Кто слаб душой, и воли не имеет, тому судьба влачить ярмо раба'. Он был прав - главное это осознание своей внутренней силы и четкое понимание того, ради чего человек живет и к чему он стремится. У нас, вождей Венедии, такое понимание есть - мы хотим уничтожить врага, сберечь родную землю и сохранить людей, которые идут за нами. Ради этого мы станем драться не на жизнь, а на смерть, и к этому будем стремиться.

Однако я отвлекся. После алхимиков, которые освоились со своим статусом подневольных специалистов, вынужденных передавать свои секреты венедам, я посетил учебку варогов. Здесь провел смотр полусотни юных датчан, которые должна были участвовать в войне против католиков, и убедился, что они готовы зубами рвать крестоносцев. За минувшие годы вароги превратились в ярых почитателей Яровита, и для них был только один авторитет - это хозяин Рарога вождь Вадим Сокол, слово которого было равнозначно воле небес. Вот так, я стал практически пророком. Скажу варогу - умри, и он это сделает, ибо в его голову крепко вбито, что неисполнение приказа трусость, которая отсекает воина от лучшей доли на небесах. Честно говоря, сам не ожидал, что так получится, но кое-что у меня вышло. Первая партия неплохо подготовленных молодых фанатиков с нетерпением ждала отправки на войну, и если вароги покажут себя хорошо, то придется набирать новых.

После варогов пришел черед лесопилки, которая совместными трудами Карла Ван-Мейера, киевских умельцев и кузнецов была поставлена в лесах и стала выдавать первые пиленые доски. Затем проехался по деревням и поговорил со старостами, которые хвались урожаями и приплодом скотины. Кстати, для сидящих не земле людей это несвойственно, ибо хозяин земли обычно рассматривается, как человек, который может все отобрать. Но я к ним по совести, и они ко мне со всей душой. Далее проверил спиртзавод, где назначил постоянного начальника, хваткого и прижимистого суздальца-эмигранта Симеона Уголька. Потом навестил рыбаков и мельников, корабелов и кузнецов, ткачей и производителей бумаги, а так же гончаров и пошивочных дел мастеров, которые шили для войска униформу и рюкзаки. Своим чередом побывал в торговой фактории ладожских Соколов и трактирах, озаботился заготовкой продовольственных припасов на весну и лето, и так пролетел месяц.

Снова я забросил хозяйство, которым руководил перетащивший в Рарог родственников главный интендант Гаврила Довмонтов, за коим присматривал Ставр Блажко, и опять присоединился к военному сегменту моей структуры. Ранний подъем, зарядка, завтрак, развод на занятия и обсуждение текучки. Потом обед, короткий отдых в кругу близких, тренировки с лучшими воинами, обход казарм, разговоры с дружинниками, вечер, ужин и ночь в спальне одной из любимых женщин. В общем, размеренная жизнь успешного феодала, которая подходит к своему логическому концу. Со дня на день начнется оттепель. Из Арконы или Зверина прилетит голубь с весточкой, и вперед. Всем грузиться на корабли! Курс на Ольденбург! Идем на войну!

Прерывая мои размышления, в предбаннике скрипнула половица. Я прислушался к эмоциям человека - это Дарья, которая принесла чистый комплект одежды. Значит, пора вылезать из парилки и отправляться на завтрак. Так и есть, дверь в баню открылась,

и я увидел перед собой Дашу. Она, усмехнувшись, смерила обнаженного мужа игривым взглядом и сказала:

– Стол накрыт.

– А может ну его, этот стол, - я тоже улыбнулся.
– Заходи, спинку мне потрешь.

– Нет уж, - Дарья качнула русыми косами.
– Знаю я тебя. Сначала спинку потри, а потом из бани только к обеду выйдем, и я виноватой останусь, соблазнила вечно занятого воина своими прелестями.

– Да, - продолжая улыбаться, согласился я.
– Так тоже может быть. Ступай. Я сейчас.

Жена ушла, а я покинул баню, оделся в мундир, обулся, прицепил на пояс меч и отправился в терем, прошел в трапезную и присел во главе широкого продолговатого стола, который был заставлен едой и напитками. Каша и мясо, белый хлеб и моченые яблоки, соленья и жареная рыба, свежее молоко, закваски и взвары. Что поделать, когда я дома и нахожусь в состоянии относительного покоя, то люблю покушать, и мои женщины, которые расположились слева и справа от меня, об этом знают. Поэтому балуют меня, пока возможность есть, а я не отказываюсь, лопаю все, что дают, а потом лишний жирок в поле сгоняю.

Завтрак прошел как обычно. Мы ели, разговаривали о делах хозяйства и детях. Однако в душах моих любимых было легкое беспокойство. Своим женским чутьем они понимали, что скоро нашей идиллии придет конец, и я должен буду их покинуть. И хотя они старались не показывать мне свою озабоченность, я ее все равно ощущал, и потому старался быть веселым и беззаботным, аки молодой ягненок на первой весенней травке. Это их успокаивало и вселяло в Нерейд и Дарью уверенность в том, что все будет хорошо. Муженек отправится на войну и погуляет с мечом, а затем вернется обратно, к ним и детям.

Я насытился и остался на месте. Служанки убрали со стола, а жены отправились в детскую. После чего один за другим стали появляться командиры моих воинских контингентов и садились на места, которые они считали своими. Ближе всех расположились Ранко Самород, Корней Жарко, Поято Ратмирович, Гаврила Довмонтов и Славута Мох со своим приемным сыном Торарином, который вымахал в статного юношу и стал неплохим бойцом. Далее Орей Рядко, Илья Горобец и Гнат Твердятов. Ну, а в самом конце сели степные атаманы, Иван Берладник и вожак лесовиков Калеви Лайне.

Мой взгляд еще раз пробежался по лицам суровых мужчин, и я начал совет:

– Значит так, господа сотники. До нашего выступления времени осталось немного, самый большой срок две седьмицы. Куда мы выдвигаемся, вам известно. Что будем делать, тоже ясно. Чему людей учить, понятно. Но есть у меня, как обычно, несколько замечаний, так что слушайте. Первое, степная конница. Черные клобуки до сих пор никак не усвоят, что не надо после обстрела противника и удачного налета хватать мелкую добычу. Вчера отработали захват вражеского обоза, и все прошло хорошо. Но зачем же хапать с телег, что плохо лежит? Понятно, что я сам приказал, действовать так, как привыкли. Однако помимо этого было сказано, что барахло нас не интересует. Ладно, захватили какого-нибудь знатного аристократа - это хорошо. Возможно, попалось серебро, драгоценности или золото, тоже неплохо. А вот одежду или простое оружие брать не надо. Для нас очень важна скорость и мы идем навстречу крестоносцам не ради добычи, тем более что воины ее не получат. Это надо усвоить и крепко-накрепко вдолбить в голову каждого бойца.

Степные атаманы, к которым я обращался, одновременно качнули головами и ответили:

– Все ясно, - сказал Данко Белогуз.

– Понятно, - вторил ему Юрко Сероштан.

– Привычка дает о себе знать, - усмехнулся Твердята Болдырь.
– Это мои люди на обозе пошалили. Больше не повторится.

– Вот и ладно, - произнес я, посмотрел на Берладника и продолжил: - Иван Ростиславич, к тебе тоже претензия имеется?

– Какая?
– князь слегка привстал.