Северная война
Шрифт:
– Все верно. Вас это устраивает?
– Конечно, а иначе бы нас здесь не было.
– Вопросы имеются?
– Само собой.
Наемники переглянулись, и Болдырь кивнул Берладнику:
– Ты первый, княже, а мы обождем.
Иван Ростиславич окинул взглядом помещение, наверняка отметил, что экипаж 'Карателя' ведет себя тихо, десятки завтракают по очереди и все воины одеты однообразно. После чего слегка дернул шеей, хмыкнул и поинтересовался:
–
– Никто, ведь вы не единая армия.
– А кому мы будем подчиняться помимо тебя?
– Моим ближним людям, кому я доверяю.
– И много таких над нами поставишь?
– Двух-трех человек, не больше.
– Добро. Ну, а где нам воевать придется?
– Об этом узнаете, когда на место прибудем.
– Не доверяешь?
– Остерегаюсь.
– Ладно. Воинов наших проверять станешь или нам на слово поверишь, что бойцы все справные?
– Проверю. Вы где остановились?
– Деревенька Прость за городом.
– Знаю, где это, так что завтра ждите в гости.
– А что смотреть станешь?
– Все, но в основном стрельбу из лука и пеший бой строем.
– Так-так. Ну, а когда отправляемся в путь-дорогу?
– Через пять дней. Караван ждать не станем, сами пойдем. Меня в Перыни еще воины ждут, так что их проверю, погрузитесь на расшивы ладожских купцов, и пойдем отсюда. Сначала на Руян, а затем на Зеландию, где ваши воины пройдут дополнительное обучение.
– Мы так не договаривались. Зачем дружине снова учиться? Мы все умеем.
– Посмотрим, а если не хочешь соглашаться на службу, то так и скажи.
Берладник, которому наверняка было неприятно, что ему кто-то будет отдавать приказы, нахмурился. Однако он себя сдержал, немного помолчал и продолжил:
– Когда роту давать будем?
– После проверки воинских умений твоих дружинников и степных воинов.
– А задаток за обещанные два месяца службы, когда получим?
– Завтра к вечеру.
– Вопросов больше не имею.
– А у меня к тебе есть парочка.
Иван Ростиславич прищурился:
– Спрашивай, Вадим из Рарога.
– Почему ты, князь, решил за серебро воевать?
– Скажу, как есть. Допекло меня, вот и согласился послужить.
– А с Ольговичами почему на Галич не пошел?
– А они разве туда собирались?
– удивился Берладник.
– Я в Киеве недавно был, так они мне ничего про это не говорили.
'Вот так-то, - промелькнула в голове мысль.
– Очередное изменение истории на лицо. В моей реальности
– Не обращай внимания, Иван Ростиславич, это только слух, - сказал я Берладнику и задал новый вопрос: - Где свою семью оставил?
– В Смоленске.
– Хорошо. Позже еще поговорим.
– Обязательно.
Я посмотрел на атаманов и кивнул Болдырю:
– О чем вы спросить хотите?
– Нам лошадей точно дадут?
– Точно.
– А что за лошадки?
– С конезаводов князя Никлота, прусские кони и руянские.
– То кони добрые. А что в ваших землях насчет баб?
– Свободных нет, хотя рядом с Рарогом имеется пара трактиров, где гулящих женок немало.
– А на войне что?
– На войне как на войне. На своих землях никаких бесчинств, а во владениях врага погуляете от души, разумеется, если сумеете.
– Деньги на родину нам как отсылать?
– В моем владении есть фактория ладожских купцов, и через них можно отправить серебро на Русь. Обмана пока не было, все доставлялось вовремя и в целости.
– Добро. А что по припасам? Чем кормить станешь?
– Не переживайте атаманы-молодцы, и мяско будет, и овощи, и крупы.
– А питье хмельное?
– Только по праздникам.
– Языческим?
– Разумеется. А вы разве христиане?
– У нас народ разный. Поэтому мы, на всякий случай, всех богов чтим.
– Еще вопросы имеются?
– Только по службе. Но про это лучше завтра поговорим, когда воинов посмотришь.
– Идет.
Еще некоторое время мы говорили на общие темы, а потом Берладник и атаманы засобирались в путь. Им предстояло подготовить воинов, чтобы лицом в грязь не ударить, и я вожаков не задерживал.
Наемники покинули постоялый двор, а я, глядя им вслед, подумал, что очень немногие из них вернутся обратно на родину. После чего на ум пришла старая казачья песня, которую я слышал в прошлой жизни всего один раз. И вроде бы я не казак, но песня хорошая, душевная, тягучая и поется без музыкального сопровождения, а потому запомнилась, и сама на язык легла: