Северное сияние на улице Южной
Шрифт:
– Я не делаю булки с сахарной пудрой вот уже много миллионов лет, – вызывающе кисло сказал Булочник, и лицо его превратилось в дрожжевое тесто, которое так и норовило убежать из кастрюли.
– Я так и думала.
Вера даже не расстроилась, что Булочник так и не сделал за эти много миллионов лет булки с пудрой. Больше Веру расстраивала предстоящая битва. Но оставаться в Булочной не было смысла, а путь до подъезда занимал пятьдесят три широких дедовых шага. Эта информация была проверена Верой не раз.
– Ну, я погнала, – кивнула она Булочнику и вышла из булочной.
Предстояло
Вера осмотрелась по сторонам, как учил дед: направо, налево – никого не было. И тут откуда ни возьмись с козырька булочной в нее полетел огромный ком снега. Вера уклонилась, но часть кома отдало ей в руку. Вера была ранена, но не убита.
Она пробежала семь широченных дедовых шагов и замерла – ее окружили. Впереди стоял Илья, слева, у подъезда, Алёша, а позади нее бежал Добрыня. Вера метнулась метеором в сторону гаража Бубенчика, оббежала его по кругу и вернулась, пытаясь запутать следы. Но ничего не получилось. Богатыри, замыкая круг, надвигались на нее зло хихикая. Вот-вот – и они доберутся до жертвы.
Вдруг Богатыри остановились. За спиной Вера услышала грозное «р-р-р». Она медленно повернулась всем телом назад и увидела настоящего медведя. Черный пушистый медведь скалился в сторону Богатырей. Таких медведей Вера не видела никогда, да что уж, она никогда не видела никаких медведей. Только на картинках в энциклопедии и один раз в зоопарке, но это было так давно, что уже и не вспомнить когда.
– А-а-а! – закричала Вера.
– А-а-а-а! – закричали Богатыри.
Вера бросилась бежать к подъезду, не оглядываясь, только бы не догнали – ни медведь, ни Богатыри. Она бежала, падала, как Бубенчик, вставала, как Бубенчик, и снова бежала. Она даже не понимала, кто страшнее – медведь, Богатыри или кошки! Кошки стояли на ее пути прямо у входа в подъезд и фыркали в ее сторону. Всё. «Это провал», – подумала Вера. В этот момент из подъезда вышел Подкапелло в мохнатом, как ковер, пальто, за руку он вел внука. Вера пулей влетела в подъезд, огибая Подкапелло и внука, и тут же захлопнула за собой дверь.
Вера поняла, что Богатырям не выжить в этой битве с медведем. Мысленно она попрощалась со всеми тремя, переводя дыхание и держась за перила, чтобы не плюхнуться, как Димка Бубенчик с фонаря.
4
ТРИ БОГАТЫРЯ
Богатырей Вера не любила, ровно настолько, насколько не любила котов. И это касалось не только богатырей, которые жили этажом ниже, но и сказочных тоже. Вы, конечно же, спросите почему? И я отвечу! Вера верила в силу ума, а силушку богатырскую она просто-напросто боялась и смело в этом признавалась. Однако несмотря на то, что к богатырям Вера относила ровно так же, как и к кошкам, зла она им не желала. Но сейчас счет шел на часы, минуты, секунды. Вера просто пока не знала, за сколько один медведь может поглотить Трех Богатырей и вообще, помещаются ли в одном медведе целых три
Резко щелкнул ключ в двери Изгоя. Вера обернулась. Перед ней стояла клетка с птицей, а где-то наверху ее держал большой человек. Снизу и в полутьме он напоминал деда, но деда Вера узнала бы сразу, а этого человека она видела впервые.
– Здравствуйте, – Вера сглотнула от страха.
– Здравствуйте, – кивнула в ответ птица, а следом и человек.
Изгой высунулся из-за двери и осмотрелся по сторонам.
– Здравствуйте, – кивнула Вера и Изгою.
– А, – улыбнулся Изгой и тут же спрятался за дверью.
Человек и птица открыли подъездную дверь и ушли в свет.
– До свидания, – сказал человек с птицей.
– Прощайте.
Вера знала, что этот человек больше не вернется. Только что она отправила его на верную погибель и даже не предупредила об этом.
Вера металась по площадке, не зная, как ей спасти Богатырей. Да, она не любила Богатырей так же, как и кошек, но зла-то, зла им не желала. Вера знала: выйти – значит погибнуть вместе с ними. Остаться – значит бросить их. А дед говорит, что бросать в беде даже не друга – трусость. Вера не была трусихой. Хотя… Ладно, быть трусихой она точной не хотела.
Богатырей Вера знала вот уже восемь лет. Знакомилась она с ними по очереди: когда Вера появилась на пятом этаже пятиэтажного дома на улице Южной, старший Добрыня и средний Илья уже жили в квартире ниже и устраивали Цветочнице «кордебалеты» – так дед называл ежеутреннее собирание Богатырей в школу и в детский сад. Алёша появился три года назад. Его уставшая Цветочница принесла в синем одеяльце в подъезд, приоткрыла уголок, быстро показала деду мордочку того, кого принесла, и быстро-быстро унесла в дом. Вера даже не успела разглядеть, какую зверюшку им там подсунули. Но потом она эту зверюшку расслышала. Ведь жил Алёша как раз под комнатой Веры и так громко там жил, что Вере порой приходилось уходить спать в комнату мамы.
Цветочница справлялась с Богатырями плохо. Иногда казалось, что она и вовсе не хочет с ними справляться. «Ну, что с того, что шумные, это же дети», – говорила она. Мама Веры так не считала. Мама Веры всегда и во всем требовала тишины. Вот чем Цветочницы отличаются от мам. Но, наверное, когда заводишь Трех Богатырей, действительно не знаешь, что с ними делать. Дед говорил, что Богатыри у Цветочницы появляются каждую пятилетку, как пятилетние планы развития народного хозяйства. Так и говорил: Богатыри – промысел народного хозяйства. А Вера знала, что никой они не промысел, а настоящие древние люди.
Дверь квартиры Юмориста со скрипом раскрылась, и из нее медленно поплыли две Снегурочки. По их ярким, нарядным, коротким костюмам Вера поняла, что эти точно играют Снегурочек. Именно играют, помните? Ведь Вера не верила в Деда Мороза и уж тем более в Снегурочку.
– Слушай, выручай! – налетела на Юмориста Вера.
– Вера, что ты все ходишь и ходишь, займись уже чем-нибудь! Полежи там на диване, посмотри телевизор.
– Там такое! Там тако-о-ое, – тянула Вера Юмориста за руку.