Северное сияние
Шрифт:
— Если кому и суждено сегодня умереть, Эд, то только тебе.
— Что ты делаешь? — завопил Эд, видя, как Нейт идет на него. — Какого черта ты делаешь?
— Я делаю свою работу. Очищаю город от нечисти. Брось оружие, не то я тебя пристрелю, как ту больную лошадь.
— Будь ты проклят! — Он резко пихнул на Нейта заложницу и нырнул за автомобиль.
Нейт оставил несчастную женщину без сил лежать на земле, а сам поднырнул под соседнюю машину и выскочил со стороны проезжей части.
Пригнувшись, он обернулся — Мег утешала женщину, чьей жизнью
— Иди же! — крикнула она. — Возьми его!
Она ползком стала двигаться к раненому Кобену. Эд выстрелил, пуля попала в лобовое стекло чьей-то машины.
— Ну все, хватит. Хватит! — закричал Нейт. — Брось пушку, или я сам ее у тебя заберу.
— Ты ничтожество! — В голосе Эда слышалось нечто большее, чем паника и злоба. — Ты вообще чужак. — Это были слезы. Он высунулся из-за укрытия и теперь палил беспорядочно. Вокруг летели стекла, звенел и стонал металл.
Нейт встал и с поднятым пистолетом шагнул на мостовую. В воздухе будто жужжала обозленная большая пчела.
— Бросай, сукин ты сын!
Эд с воплем развернулся и навел прицел.
И тут Нейт выстрелил.
На его глазах Эд схватился за ляжку и повалился наземь. Тем же уверенным шагом Нейт подошел и поднял выпавший из рук преступника пистолет.
— Ты арестован, мерзавец. Трус. — Он говорил бесстрастным тоном, а сам уже заламывал ему руки за спину и защелкивал наручники. Потом присел на корточки и тихонько проговорил, глядя Эду в искаженные от боли глаза: — Ты ранил офицера полиции. — Он равнодушно глянул на струйку крови на собственной руке. — Двоих. Тебе конец.
— Кена не надо вызвать? — Голос Хопп звучал деловито, но, подняв глаза, Нейт увидел, как она спешит к нему, наступая своими парадными туфлями на битое стекло, и руки у нее ходят ходуном.
— Не помешает. — Он повернулся к людям, которые начали подниматься с земли или вылезать из своих укрытий. — А народ сюда пускать нельзя.
— Это твоя работа, шеф. — Она выдавила улыбку, потом ледяным взором смерила Эда. — Знаешь, всю эту заварушку телевизионщики засняли, и довольно близко. Видеосъемка — это весомое доказательство? Одно надо будет четко до них довести, когда с интервью полезут. Теперь чужой в этом городе — он. Мы его за своего не признаем.
Она нарочито отодвинулась от Эда и подала Нейту руку, будто хотела помочь ему подняться.
— А вот ты — наш человек. Самый настоящий. И слава богу, Игнейшус.
Он взял ее за руку и почувствовал, как она дрожит.
— Там никто не пострадал?
— Синяки и ссадины. — На глаза Хопп навернулись слезы, но она сдержалась. — Ты нас всех уберег, Игнейшус.
— Вот и хорошо. — Отто с Питером уже оттесняли толпу от места перестрелки. Нейт одобрительно кивнул.
Потом он обернулся и увидел Мег. Она сидела на корточках на каком-то крыльце, Они встретились взглядами. Руки у нее были в крови, но, судя по всему, это была кровь Кобена, которому она успела мастерски перевязать раненое плечо.
Мег рассеянно провела рукой по щеке и испачкала ее кровью. Потом улыбнулась
Передавали, это большая удача, что гражданские отделались хоть и многочисленными, но легкими травмами, все — в результате падений и давки.
Передавали, что ущерб, причиненный имуществу, тоже невелик — разбитые окна, ветровые стекла, один светофор. Джим Мэки горделиво заявил региональному корреспонденту Эн-би-си, что сохранит пулевое отверстие в своем пикапе для истории.
Все сходились на том, что майский парад в этом году стал переломным моментом в жизни Лунаси.
Много чего говорили и писали.
Было много не столько пострадавших, сколько шума в прессе. Задержание Эдварда Вулкотта, подозреваемого в убийстве Патрика Гэллоуэя — Ледяного человека с Безымянного пика, — да еще осуществленное столь необычным образом и с применением оружия, больше месяца не сходило с газетных полос.
Нейт ничего этого не читал и довольствовался репортажами из местной газеты.
Май прошел, а вместе с ним — и интерес к городку.
— Длинные стали дни, — проговорила Мег, присаживаясь рядом с ним на крыльцо.
— Мне нравится, когда они такие длинные.
Она протянула ему пиво и стала вместе с ним смотреть в небо. Почти десять часов — а совсем светло.
Весенние работы в саду окончены. Георгины поражали воображение, стрелы дельфиниумов высотой в пять футов хвастали темно-синими гроздьями.
«Еще выше вырастут, — подумала Мег. — Еще все лето впереди, и столько длинных, светлых дней».
Вчера она наконец предала земле своего отца. Весь город, до единого человека, пришел его проводить. Прессы тоже было не сосчитать, но Мег больше волновали ее земляки.
Чарлин держалась сдержанно. Насколько она умеет быть сдержанной. Даже не позировала перед камерами, а только стояла с необычайным достоинством — Мег никогда ее такой не видела — и держала за руку Профессора.
Может, что-то у них и склеится. А может, и нет. В жизни ничего нельзя знать наверняка.
Но одно она знала твердо: в следующую субботу она станет женой любимого человека. Это произойдет здесь, ясным летним вечером, и солнце долго-долго будет заливать и озеро, и горы, и лес.
— Скажи мне одну вещь, — попросила она. — Что ты сегодня узнал, когда ездил к Кобену?
Он знал, что она спросит. И что придется об этом говорить. И не потому только, что дело касается ее отца. А и потому, что ей небезразличен ее будущий муж и все, что он делает.
— Эд поменял адвокатов. Нанял самых асов с Большой земли. Утверждает, что твоего отца убил из самообороны. Дескать, тот свихнулся, и он испугался за свою жизнь, запаниковал. Но он банкир, и у него за все годы сохранились данные о движении средств на счетах. Он уверяет, что двенадцать тысяч, что так внезапно появились на его счету в марте того года, он выиграл в карты. Однако есть свидетели, которые это опровергают. Этот номер у него не пройдет. А от всего остального он вообще открещивается. Но и этот номер у него тоже не пройдет.