Северный полюс. Южный полюс
Шрифт:
Постепенное приучивание новичков к условиям Арктики – одна из задач коротких осенних поездок. Новичкам надо привыкать к таким неприятным мелочам, как отмороженные пальцы ног, отмороженные уши и нос, не говоря уже о потере собачьей упряжки. Им надо научиться держать тяжелые сани в равновесии при езде по неровной поверхности – иной раз, прежде чем человек достаточно закалится, ему кажется, что у него отрываются все мускулы плечевого пояса. Кроме того, им надо научиться носить меховую одежду.
16 сентября первый санный поезд с припасами, в составе Марвина, доктора Гудсела, Борупа и 13 эскимосов
Мне нередко задают вопрос: почему мы не замерзаем во время езды на санях? Все дело в том, что ездить нам приходится лишь в редких случаях. По большей части мы идем пешком, а когда дорога особенно тяжела, помогаем собакам перетаскивать сани через неровные места.
Первый отряд вернулся в тот же день с пустыми санями, а на другой день вернулись две группы эскимосов-охотников с тремя оленями, шестью зайцами и парой гаг. Напасть на след мускусных быков не посчастливилось ни той, ни другой группе.
18 сентября вышел в путь второй санный отряд. Он должен был доставить 56 ящиков пеммикана на мыс Ричардсон, разбить там лагерь, доставить на следующий день сухари с мыса Белкнап на мыс Ричардсон и вернуться к кораблю. Таким образом, предстояла холодная ночевка.
Первая ночь, проведенная в брезентовой палатке в Арктике, обычно бессонная. Издает таинственные звуки лед; лают и дерутся привязанные снаружи собаки; воздух в палатке, несмотря на холод, не очень-то чист: один белый обычно делит маленькую палатку с тремя эскимосами, причем всю ночь горит керосинка; иногда эскимосы заводят среди ночи заунывную песню, заклиная души умерших предков, и это, мягко говоря, действует на нервы. А иногда, в довершение всего, новичок слышит в отдалении вой волков.
Палатки сделаны из легкого брезента, пол пришит непосредственно к стенкам. Отверстие для входа, как раз впору пропустить человека, снабжено круглым клапаном, затягиваемым шнурком, благодаря чему палатка становится абсолютно непроницаемой для снега. Обычная палатка в метель моментально наполнилась бы снегом.
Палатка пирамидальной формы, с шестом в центре. Края ее обычно удерживаются полозьями саней или лыжами, которые используются в качестве распорок. Люди спят на полу не раздеваясь, подстилая шкуру мускусного быка и накрываясь легкой оленьей шкурой. После моей экспедиции в Арктику в 1891–1892 годах спальными мешками я не пользовался.
«Кухонный ящик», который мы брали в санные поездки, представляет собой всего-навсего деревянный ящик, в который поставлены две керосинки с двойной горелкой и 4-дюймовыми фитилями. Кастрюлями служат донные части 5-галлоновых банок из-под керосина, снабженные крышками. При упаковке банки опрокидываются вверх дном над керосинками, и ящик закрывается крышкой на петлях. На стоянке кухонный ящик устанавливается в палатке или иглу так, что все тепло от керосинок идет вверх, не растопляя стены иглу и не опаляя
У каждого участника экспедиции есть чайная кружка вместимостью в кварту и охотничий нож, служащий многим целям. Одна чайная ложка полагается на четверых, а таких изысканных вещей, как вилка, и вовсе ни у кого нет. Каждый ест из общего котла – запускает туда нож и вытаскивает кусок мяса.
Моя установка такова, что, работая в поле, мы питаемся два раза в день – утром и вечером. Поскольку дни становятся все короче, пища принимается до рассвета и с наступлением темноты. Таким образом, светлый период дня целиком посвящен работе. Иногда приходится идти целые сутки, не останавливаясь для еды.
Отряд, отправлявшийся к мысу Ричардсон, вернулся вечером 19-го и 21-го снова вышел в путь к заливу Портер в составе 19 эскимосов с грузом в 6600 фунтов мяса для собак на 22 санях. Макмиллан все еще болел гриппом и не мог принять участие в предварительных тренировках, но я не сомневался, что, как только он войдет в форму, он быстро наверстает упущенное.
Третий отряд вернулся 94-го с мясом и шкурами 14 оленей.
98-го судно одновременно покинула масса людей. Хенсон, Ута, Алета и Инигито отправились на охоту к северу от озера Хейзен, а Марвин, Пудлуна, Сиглу и Арко – к юго-востоку. Бартлетт с Паникпа, Инигито и Укеа, доктор Гудсел с Инигито, Кешунгва и Киота, Боруп с Карко, Точингва и Аватингва отправились прямо к мысу Колумбия.
Я с самого начала предполагал предоставить охоту и прочую полевую работу своим более молодым товарищам. За 90 с лишним лет знакомства с Арктикой у меня притупился интерес ко всему, за исключением охоты на белого медведя, а молодежь жаждала деятельности. С другой стороны, у меня было много дел и на судне: предстояло разработать план весенней кампании, и, кроме того, мне хотелось сохранить свои силы для последнего решающего шага.
Я не занимался систематически физической тренировкой, потому что не видел в ней особенной пользы. До сих пор мое тело всегда подчинялось воле, какие бы требования я к нему ни предъявлял. В течение зимы я по преимуществу занимался усовершенствованием снаряжения и математическим подсчетом фунтов продовольствия и миль проходимого расстояния. Именно отсутствие продовольствия вынудило нас повернуть обратно с 87°6 северной широты. Голод, а не холод – дракон, стерегущий арктическое «золото Рейна».
Все же я однажды позволил себе прервать монотонный ход жизни на борту судна и совершил в октябре поездку в залив Маркем. Весной 1909 года, находясь на мысе Хекла, я заглянул как бы из-за угла в неисследованные глубины этого большого фьорда, и в мою душу запало желание проникнуть в него поглубже. В прошлую экспедицию я дважды предпринимал такую попытку, но безрезультатно, отчасти потому, что мешала плохая погода, отчасти из-за опасений за судьбу «Рузвельта», который я оставил в угрожаемом положении. Теперь же, невзирая на то, что солнце ходило совсем низко над горизонтом и полярная ночь была не за горами, я решил совершить эту поездку.