Северный полюс
Шрифт:
Интересно было наблюдать за тем, как туземцы поначалу очень стеснялись, как мужчины, так и женщины. Они поначалу не понимали, почему я хотел сфотографировать их голыми, и думаю, что они в итоге так и не разобрались, зачем это нужно.
Я сказал им, что мы хотим сравнить строение их тела со строением тел других народов мира, и вскоре некоторые из них пришли к определенным выводам и решили, что наша работа проводится в интересах совершенно похвального и пристойного любопытства. Однако при этом они спрашивали доктора Кука, не использую ли я полученные сведения, чтобы при помощи колдовства делать других людей.
Вспышка всегда была предметом оживленного обсуждения. Всем вновь прибывшим, прежде чем они успевали распрячь собак, рассказывали буквально обо всем, что
При ясном небе и луне полярная ночь была великолепна. В этой сухой атмосфере луна и звезды, казалось, светили гораздо сильнее и ярче, чем в умеренных широтах. Мы часто видели северное сияние, но его интенсивность и четкость были не столь выразительными, как в южной Гренландии.
14 ноября был прекрасный день, и после обеда и ночью очень ярко светила луна. Температура поднялась на несколько градусов выше нуля, и весь день в доме было очень жарко. 16-го числа полный месяц был окружен кольцом – увиденная нами картина очень впечатляла. Луна, висящая в безоблачном небе, Арктур, Альдебаран и Большая Медведица ярко, как-то даже по-особенному сверкали. Внутренний лед во время лунных ночей был хорошо виден у верхней части бухты, и свежий лед у края воды, промытого недавним приливом, опоясывал берега бухты серебряной лентой.
Многие из зимних дней были похожи на этот, когда мы с воодушевлением наслаждались пребыванием на свежем воздухе. Едва ли не все члены партии катались на лыжах или коньках, и фотографии этих моментов, например, во время спуска с холмов, получались особенно удачными. Временами кто-либо зарывался головой в снег, а его ноги с лыжами болтались в воздухе.
Аструп был настоящим докой в ходьбе на лыжах, ведь он научился этому в Норвегии, на родине всех настоящих лыжников. Члены партии многому научились под его руководством, хотя и не до конца освоили технику подъема. Намного проще были снегоступы и наши «лыжи-коньки», хотя на более-менее ровной местности мы все достаточно сносно освоили и передвижение на лыжах.
Погода радовала нас на протяжении примерно двух третей «большой ночи», и только треть полярной зимы сопровождалась бурями и низкой температурой.
Глава VI. Большая ночь (продолжение)
Наши ресурсы не позволяли нам отметить Рождество соответствующим образом, но в доме Красной скалы так же, как и в других частях мира, царили приятная теплота, свет, сердечность и веселье. За день до Рождества Аструп и доктор Кук убрали большую комнату, прикрепили два национальных флага и один из тех, которые были установлены на санях, украсили потолок, сделали подсвечники из проволоки и установили свечи по всей комнате. В 9 часов вечера, накануне Рождества, я сварил молочный пунш, который вместе с пирожными, орехами, леденцами и изюмом составили очень приятную вечернюю трапезу. После пунша были принесены рождественские номера (предыдущего года) «Харперс», «Фрэнк Лесли», «Лайф», «Пак», «Лондон Ньюс» и «Лондон Грэфик», и мы весь вечер беседовали и слушали музыку. В полночь мы с миссис Пири открыли ящик, который подарил нам датский губернатор в Упернавике: в нем оказались конфеты и рождественские сюрпризы, приготовленные милой женой губернатора.
Мы распечатали другие ящики и письма и выпили сотерна за здоровье наших друзей в Годхавне и Упернавике. Затем я вышел на улицу и бросил камень-якорь моего «беспокойного детища», измерителя приливов, назад на его место, на дно бухты. За предыдущие три дня нам пришлось приложить немало усилий, чтобы этот аппарат нормально работал. В день Рождества все встали поздно, только к полудню в доме Красной скалы воцарилось привычное оживление. До половины десятого вечера мы готовили рождественский обед. Затем мы сели за наш праздничный стол, меню которого, с полярным зайцем и дичью в качестве главных блюд, ни в чем не уступало кулинарным произведениям поваров лучших ресторанов мира.
Две дюжины свечей освещали комнату. Аструп подготовил очень приятный сюрприз, остроумно разукрасив меню; каждому из нас он приготовил нечто особенное. Самыми удачными получились меню доктора Кука и Вергоева. В первом случае Аструп нарисовал долговязого господина с заложенными назад руками, критически рассматривающего позу бедного голого «хаски» (так китобои называют туземцев), привязанного у белого экрана; внизу была пририсована бутылка с черепом и скрещенными костями. На меню Вергоева был изображен измеритель приливов и несколько пружинных весов, поддерживающих буквы, внизу же находились сигнальный колокольчик и карманный фонарь, нарисованные в виде двух танцующих чертят – шуточный намек на то, что они часто заставляли напрасно бегать нашего усердного метеоролога. Джибсон был нарисован с оленем, которого он нес в лагерь, а Мэтт – стреляющим в выстроившихся в ряд хаски, – он всегда угрожал этим, когда мои собаки давали знать, что кто-то прибыл в лагерь.
Разливая пунш, мы произнесли только один тост: «Счастливого Рождества всем!», но когда была открыта бутылка сотерна, я провозгласил два тоста: первый – за флаг, развевающийся над нами, самый великий из всех флагов, и за то, что мы будем достойны его, а второй – за любящие и, быть может, озабоченные нашей судьбой сердца дома, и за то, что какие-то неведомые силы дадут им знать, что с нами все хорошо.
Мы выпили стоя. В семь часов вечера мы встали из-за стола, и как только были убраны остатки обеда и их место заняла тушеная дичина, я пригласил наших друзей «хаски» на рождественский ужин. Арнгодогипса, он же Злодей, занял мое место во главе стола, Мегипсу (Дези), разливала чай вместо миссис Пири.
Вряд ли где-нибудь еще за рождественским столом собиралась такая же веселая и странная компания. Под руководством доктора Кука эскимосы тщательно помылись и почистились, а благодаря «вечерним одеждам» – тюленьим курткам и медвежьим штанам у мужчин, и лисьим курткам и штанам у дам, они выглядели очень представительно. Принимая во внимание их ограниченный опыт в рождественских обедах, они справились с ним очень хорошо. «Молодой муж» был, действительно, немного перевозбужден, а Мийя подвергал опасности свои глаза, держа нож и ложку одновременно в правой руке и этой же рукой отправляя пищу в рот. Он был так невоспитан, что встал и попытался выловить вилкой лучшие куски мяса. Однако остановился, когда Злодей упрекнул его; последний, скорее всего, был не столько оскорблен нарушением этикета, как просо хотел, чтобы мясо было по-честному распределено между всеми. Злодей хорошо справлялся со своими обязанностями и с достоинством раздавал всем мясо. Дези грациозно наливала чай. «Тукту» (дичь) составляла первое блюдо, бисквиты и кофе – второе, а леденцы и изюм – десерт. Затем мы развлекали (и развлекались сами) эскимосов до позднего вечера. В общем, арктическое Рождество прошло очень весело.
Вечером следующего дня я вместе с доктором Куком и Мэттом осмотрел несколько лисьих капканов. Один из них был закрыт и забрызган кровью, в другом же отсутствовала приманка, но он не был закрыт. Три других были не тронуты. Возвращаясь назад, мы побежали наперегонки, и мне кажется, что я бежал хорошо, особенно учитывая то, что это была моя первая пробежка с тех пор, как я сломал ногу.
После Рождества стало очевидно, что полуденные сумерки увеличиваются. Только те, кто долго прожил в темноте, когда самые яркие дни озаряются только холодными, отраженными лучами луны, поймут, с каким восторгом и удовольствием мы отмечали признаки возвращения солнца. В 9 часов утра 28-го числа можно было разглядеть скалы позади дома, а в полдень противоположный берег бухты был освещен отражением.