Северо-восток
Шрифт:
Камень плюхнулся на землю в пяти шагах от нас, но ничего не произошло. Я вопросительно глянул на незнакомку. Она отрицательно покачала головой, опасаясь, что я могу начать говорить или двигаться.
«Смотри!» – мысленно воскликнул Лёнька.
Но я и сам уже во все глаза глядел туда, куда указывало осьминожье щупальце.
Земля на полянке зашевелилась. Сначала медленно и едва заметно, а потом резко вспучилась, превратившись в рыхлый бугор. Его поверхность подрагивала и издавала низкий гудящий звук. Казалось, завибрировал сам воздух. От этого гула у меня в брюхе словно начали вращаться тяжелые мельничные жернова. Неприятные ощущения. Я невольно прижал руку к животу. И в этот момент поверхность бугра лопнула, разделившись на тысячи летающих тварей, каждая размером с мой кулак.
«Она растревожила улей земляных пчел!» – завопил Лёнька.
Про земляных пчел я слыхом не слыхивал – в окрестностях Кремля их нет. Есть обычные, которые живут в дуплах, а не закапываются под землю, будто черви.
Лёнька мигом вылил на меня целый ушат информации. Что земляные пчелы плотоядны. Строят улья прямо в почве – разрыхляют ее, перемалывая своими жвалами. Причем такие ямы могут быть глубиной до нескольких саженей.
Поверхность улья на вид кажется прочной, но, стоит только наступить на нее, человек или животное проваливается вниз, прямиком в «объятия» рассерженных пчел. Надо ли говорить, что в скором времени от него остаются только обглоданные косточки.
«Укус даже одной такой пчелки может парализовать тура. Представь, что будет с тобой, если нарвешься на целый рой?!» – продолжал паниковать восьминогий телепат.
«Значит, лучше на него не нарываться…» – я посмотрел на незнакомку. Она держалась уверенно, будто точно знала, что надо делать.
Девушка извлекла из нагрудного кармашка какой-то предмет, широко размахнулась и перебросила его через полянку. Он пролетел мимо жужжащего роя и упал в кусты, довольно далеко от пчелиной ямы. Пчелы тут же рванули за ним. Большую часть насекомых как ветром сдуло. Но небольшая темная тучка летающих кусачих тварей осталась висеть на месте.
Неприятный гул теперь стал мягче. Звук как будто разделился, позволяя мельничным жерновам у меня в животе успокоиться и перестать выкручивать кишки.
Зависшие над земляным ульем пчелы рассерженно гудели и, как мне показалось, осматривались по сторонам в поисках зачинщиков беспорядка, то есть нас.
Лёнька на моем плече ощутимо задрожал, но не двинулся с места. И вопить от страха не стал. Видно, сейчас холодный разум кио одержал верх над трусливым сознанием осьминожки.
Незнакомка несколько мгновений смотрела на висящую возле земляного улья тучку, будто прикидывала, что делать дальше. Кажется, что-то пошло не так, как она планировала. Возможно, за брошенным предметом должен был улететь весь рой.
Девушка сделала движение ко мне – мягко перекатилась через плечо, мгновенно оказавшись рядом, и попыталась мазнуть меня по груди какой-то пахучей дрянью. Я машинально схватил ее за запястье:
– Что ты делаешь?
На руке девчонки почему-то была надета кожаная рукавица, вроде тех, которыми пользуются кузнецы. И когда только успела?..
– Это пчелиный мускус. Отобьет человеческий запах, и пчелы тебя не учуют, – торопливо пояснила незнакомка.
«Она врет!» – завопил Лёнька.
Хищная гудящая тучка начала разворачиваться в нашу сторону. Движение, что ли, заметила? Или на голоса среагировала?..
Лицо незнакомки исказилось. Оно теперь выражало досаду, решимость и… раскаяние.
– Богдан, так надо, – с напряженной мольбой попросила она.
«Нет! Не позволяй ей!» – осьминог возбужденно забегал по моему плечу.
Я выпустил руку девчонки, разрешая измазать меня в пчелином мускусе. Незнакомка почему-то избегала встречаться со мной взглядом. Или это мне только так показалось?..
Пчелиная тучка явно заметила присутствие чужаков и устремилась в нашу сторону, сердито жужжа.
– А теперь беги! Ну! Живо! – Девчонка сильно толкнула меня в плечо.
«Беги, дурак!» – в унисон ей завопил Лёнька, вцепившись всеми щупальцами мне в волосы, чтобы не потеряться по дороге.
– А как же ты? – успел спросить я у девушки.
Она молча зыркнула на меня темными глазищами, сорвала с руки перчатку, отбросила прочь и сама отскочила в сторону, укрывшись за ближайшими деревьями.
«Беги!» – зашелся в молчаливом крике Лёнька.
Рой очень злых пчел летел прямо на нас с неумолимостью выпущенной пули. Причем стоящую за деревом незнакомку хищные насекомые почему-то проигнорировали, целиком сосредоточившись на мне. Правда, небольшой ручеек отделился от роя, заинтересовавшись брошенной перчаткой, но большинство предпочли преследовать меня.
Я побежал со всех ног. Не сбавляя шага, оглянулся назад. Как только все пчелы отлетели от земляного улья, девчонка быстро выскочила на полянку и прыгнула прямо в яму.
«Погибнет, дуреха!» – промелькнула отчаянная мысль.
«О себе подумай! – тотчас завопил Лёнька. – Эта стерва подставила нас. Использовала, как приманку для пчел!»
Я бежал прочь от полянки, а за спиной слышалось приближающееся смертельное жужжание. Расстояние между мной и преследователями неумолимо сокращалось.
Внезапно дорогу перегородила сплошная стена цветущего кустарника. Я сразу узнал дикую розу. Ее цветы, как и в прежние времена, манили удивительным ароматом. Только никому и в голову бы не пришло их срывать. Это растение – хищник. Стоит приблизиться, как тебя тут же схватят цепкие колючие ветки. Оплетут почище веревки, вонзят в тело шипы и впрыснут яд. А потом, не торопясь, высосут все соки так, что останется лишь сморщенная высохшая оболочка.
«В кустарник нельзя!» – завопил Лёнька.
А больше тут деваться некуда. Пчелы почти за спиной. Так что выбор невелик. Либо достаться им и быть переработанным в мед… или какое там дерьмо они вместо него производят. Либо ринуться на розы с перспективой превратиться в высохшую мумию.
Будь у меня меч, прорубился бы сквозь хищные кусты. Но штыком ветки не перерубить. Значит, остается только одно…
– Лёня, держись!
Я крепко зажал в кулаке танталовый штык, чтобы не потерять при прыжке, и рванул вперед, разгоняясь так быстро, как только мог. Перед самым кустарником резко оттолкнулся и рыбкой полетел над розами, молясь об одном: чтобы они были не слишком протяженными.