Северо-восток

Филоненко Вадим Анатольевич

С Иваном в Ниитьму Олег Петрович отправил двоих: Жеку и Федора.

Лёнька одобрил его выбор: «Правильно. Мудрый мужик, этот Петрович. Женька – новичок. Его сразу бросать в мясорубку – последнее дело. Пропадет пацаненок ни за грош. А так из него может получиться отличный солдат. И Федю верно отослал. Он сомневается в правильности вашей миссии, а значит, даст слабину в самый неподходящий момент. Короче, избавились от балласта. Теперь группа – как сжатый кулак. Жаль только, без Ваньки. Он бы вам пригодился».

Я рассеянно слушал рассуждения осьминожки, а

сам наблюдал за Алёной.

Когда болотники привели ниитьмовцев к холму, она не бросилась мне на шею с поцелуями, на что я втайне надеялся. Лишь коротко спросила:

– Ты цел, Дан? Медпомощь нужна?

– Нет, я в порядке.

Алёна кивнула и тут же занялась Иваном, принялась умело обрабатывать его раны. А на меня больше и не посмотрела.

Я сам подошел к ней, мучительно отыскивая тему для разговора. Наконец придумал.

– А почему этого парня зовут Тихим? – Я кивнул в сторону здоровяка, обладателя густого баса. – Неужто его так родители нарекли?

– Нет, конечно. Это прозвище, – выглядела Алёна какой-то поникшей. А мне хотелось, чтобы она улыбнулась. Но смешить девчонок я не умел. Для меня проще еще раз сразиться с Чинуком.

Тем не менее я предпринял еще одну попытку продолжить разговор:

– Кем-кем, а Тихим я бы его не назвал.

– Его имя Тихон. Вот отсюда и прозвище, – терпеливо пояснила Алёна.

«Мог бы и сам догадаться, – желчно заметил Лёнька. – Хотя правильно, зачем интеллект напрягать, если есть повод почесать язык с барышней».

Алёна потеряла ко мне интерес и подошла к брату, а в меня ни с того ни с сего вцепился Олег Петрович. Он увидел татуировку, которая торчала в прорехе рукава, и изменился в лице:

– Дан, что это?!

Интонации ниитьмовца сразу напомнили мне о Кощее. Олег Петрович глазел на изображение птицы с тем же выражением изумления и недоверия, что и командир отряда маркитантов.

Я вновь не стал темнить. Рассказал о семейной традиции.

Олег Петрович расплылся в довольной улыбке, будто ему поднесли медовый пирог.

– Что ж ты сразу не рассказал мне о ней, дурья башка! Вот же оно – доказательство!

– Какое доказательство? – не понял я.

– Что ты и впрямь из Кремля, – он увидел мое удивленное лицо и непонятно добавил: – А ты не знал, да?

– Чего не знал? Что я из Кремля?

Кто-то из нас двоих явно спятил. И это уж точно не я.

– Феникс – это опознавательный знак. Пароль, понимаешь? Ты есть в списках, – снова непонятно пояснил ниитьмовец. – Не понимаешь… Похоже, нам надо поговорить. Неторопливо и обстоятельно. Сразу, как только вернемся в Ниитьму. А сейчас… Богдан, скажи болотникам, что мы готовы идти дальше. Ведь наша договоренность в силе? Они и впрямь проведут нас подземными туннелями на Рижский?

«Лёня, что скажешь?» – переадресовал я вопрос.

«Проведут», – заверил меня осьминог-телепат.

* * *

Вожак с отметиной на плече не обманул. Путь под землей прошел без приключений. Из темных ответвлений туннелей доносились шорохи и вздохи, мелькали подозрительные тени, но ни одна мутировавшая

тварь так и не заступила нам дорогу.

Болотник остановился возле торчащих из стены скоб-ступеней и указал перепончатой конечностью на уходящий вверх колодец. Его жест был понятен и без слов: «Пришли. Там выход на поверхность».

– Погоди, – засомневался Олег Петрович. – Судя по нашей карте, этот люк был заварен еще до Войны. А за последующие годы его наверняка и землей засыпало. Нам надо пройти чуть дальше и повернуть налево…

Я вкратце пересказал болотнику сомнения командира. В ответ мутант заревел, затряс башкой и разинул бездонную пасть, разразившись целой речугой:

«Хомо глупы, если слушаются не мудрого Вожака, а какого-то Карту, который и под землей-то небось ни разу не ходил. Зато я проходил тут много-много раз и точно знаю, что, где и как. Этот люк открыт с незапамятных времен. У него вообще нет крышки. А еще он находится под вагоном, и нео о нем не знают. Я понял, что вы хотите попасть на Рижский незамеченными, поэтому и привел вас сюда. А если послушаться Карту и пройти дальше, то вы вылезете на поверхность как раз посреди костров нео. Поспеете аккурат к обеду. В качестве главных блюд».

Я машинально озвучил тираду вслух дословно, не очень-то вникая в смысл. А когда понял, губы сами собой расплылись в улыбке. Во дает, Вожак! Догадался, что наша цель – скрытность, хотя об этом не было сказано ни слова. Да еще и сыронизировал напоследок.

Лица ниитьмовцев вытянулись. Даже Олег Петрович малость прибалдел, но быстро пришел в себя. Кивнул болотнику:

– Раз так, спасибо, конечно. Руслан, – он сделал знак одному из своих бойцов, мол, поднимись, проверь.

Часть ведущих к люку металлических скоб-ступенек проржавела и обвалилась, но Руслан ловко взобрался вверх по стене, цепляясь руками и ступнями за выщерблены в кирпичах, осторожно выглянул наружу, а потом дважды мигнул фонарем, дескать, люк открыт, можно вылезать.

Вожак с отметиной на плече снова затряс головой и замахал перепончатыми лапами: «Не мешкайте, хомо, вылезайте сразу. Как только я уйду, сюда сбегутся твари. Сожрут вас».

«Но люк же без крышки, – забеспокоился я. – Твари смогут вылезти на поверхность следом за нами. Может, ты пока останешься тут? Подстрахуешь нас?»

«Не могу остаться. Должен уйти. А твари не станут преследовать вас. Щель под вагоном слишком узка для них, не пролезут».

– И на том спасибо, – я пересказал вслух наш диалог с болотником.

– Ясно, – кивнул Олег Петрович.

Вожак подошел ко мне, склонился и разинул пасть так, что моя голова на миг оказалась у него внутри. Он тут же отступил и закрыл хавальник. Это вожак так попрощался со мной и пошутил: «Съем тебя в следующий раз».

– Угу. Только сперва речным песочком себе зубки почисти, – откликнулся я. – Хорошо помогает запах изо рта отбивать. А то ваши прекрасные дамы с тобой целоваться не захотят, так и знай.

Он понял, затряс башкой – типа оценил шутку, и плюхнул свою перепончатую лапу мне на плечо: «Удачи!»