Северянин. Трилогия

Лей Влад

Видимо я расслабился, посчитал, что полностью владею ситуацией, решил, что противник уже деморализован, не в состоянии сопротивляться.

И это чуть меня не сгубило.

Бьерг извернулся и махнул своим мечом, распоров мне куртку и оставив серьезную рану на животе. Вот ведь, черт, раны после сражения с ульфхеднарами только-только заживать начали, и вот тебе, пожалуйста – опять!

Второй раз махнуть мечом я ему не позволил, ударил по окровавленной руке обухом топора. Кость хрустнула, Бьерг заорал, я же наступил ему на руку, придавив

ее к земле, чем, видимо, вызвал еще больший приступ боли – Бьерг орал, как резанный.

Впрочем, он все же попытался было дотянуться второй рукой до своего скрамасакса, но тут же получил по башке обухом топора и затих.

Я не сразу сообразил, что случилось. Спустя пару секунд, до меня дошло, что противник просто отключился, но вовсе даже и не убит.

Ну что же, значит, ему повезло.

«Впрочем, – подумал я, усмехнувшись, – повезло ли?»

Желание убить его прямо здесь улетучилось.

Нет уж. Слишком много он из меня крови попил, чтобы позволять ему умереть так легко и так быстро.

Тем и закончился этот хольмганг.

* * *

В собственный лагерь я возвращался не один. Позади меня шли двое агдирцев, которые тащили все еще не пришедшего в себя Бьерга. Его на всякий случай связали, чтобы не попытался чего выкинуть или сбежать, когда он придет в сознание.

Моя победа в хольмганге агдирцами была принята с нескрываемым восторгом. Похоже, правление Бьерга их уже так достало, что они были рады любому исходу, благодаря которому им удастся избавиться от такого ярла.

И вот, наконец, дождались.

Я, как и положено, пообещал им, что обычным рядовым воинам не стоит ждать репрессий – претензии у меня были только к их ярлу, также сказал, что возьму их с собой на юг во время следующего похода. Тут же под восторженные крики я был признан ярлом. Ну вот, и воевать не пришлось. Один бой, и все вопросы отпали.

Когда мы, наконец, добрели до лагеря, заметившие нас часовые, успели созвать народ. И сейчас целая толпа встречала нас.

У многих на лицах было недоумение. Еще бы, ушел я один, а возвращаюсь с двумя спутниками. Где я их нарыл?

Вперед вышел Олаф, он первым смог разглядеть мое лицо и опознать меня.

– Ярл, – поприветствовал он меня, – как охота?

– Хорошо, – хмыкнул я, – вот, поймал-таки зверя.

Я кивнул себе за спину на двух агдирцев, тащащих Бьерга.

Олаф, нахмурившись, глянул на их ношу и тут же открыл рот от удивления.

– Бьерг! – ахнул он.

– Он самый, – кивнул я.

– Он жив?

– Пока да.

– И что ты с ним собираешься делать?

– Доберемся до Агдира и казним, – ответил я.

– Чего его еще тащить куда-то? – проворчал Магнус. – Давайте здесь башку отрубим и в море тело бросим.

– Э, не-е-ет… – усмехнулся я. – Это слишком просто…

* * *

Агдир

нисколько не изменился с тех пор, как я был здесь в последний раз. Все тот же грязный городок, все та же площадь. Вот только теперь на ней появилось новое украшение – столб, на котором восседал сам Бьерг. Точнее, восседал еще вчера. Теперь на столбе была лишь его голова, отрубленная Р`амом - новым тэном Агдира и по совместительству моим наместником здесь. Но обо всем по порядку.

Как только мы прибыли на Агдир, я тут же послал гонцов на Эстрегет, решив, что пока что островом будет править кто-то из моих людей. На эту роль я выбрал своего братца. Думаю, смысл ясен: справится - отлично, а не справится – будет отличный повод наконец вырезать под корень сидевших у меня в печенке агдирцев (мало ли, что им в голову взбредет – это сейчас они добрые и пушистые, клянутся мне в вечной любви и верности, а что будет завтра – кто знает), а заодно и Р`ама, если он опять взбрыкнет.

Может показаться, что на Агдир надо было посадить кого-то «в доску своего», например, того же Магнуса, или Олафа, или Торира, в конце концов. Но рисковать ими я не хотел. А вот братца не жалко. Как раз пусть себя в деле покажет. А то гонору было на целое королевство, вот и пусть наведет порядок хотя бы на одном острове. Вру – на трех. Ярлство Бьерга – это три острова, но не суть важно.

Пока ждали нового тэна, все дружно думали, что делать с Бьергом.

«Кровавый орел» был сразу отметен – умельцы для проведения этого ритуала (банальным словом «пытка» этот процесс назвать язык не поворачивался) вроде как и были, однако старики-агдирцы чуть ли не костьми готовы были лечь, но не позволяли проделать подобное с Бьергом.

И их упрямство заключалось вовсе даже не в жалости к бывшему ярлу. Оказалось, причина была в ином: «Кровавый орел» был не только и не столько пыткой, сколько религиозным ритуалом. Причем провести его следовало лично мне, казнив своего врага, тем самым показав, насколько сильный, умный и коварный противник у меня был. Вот только ни сильным, ни умным я Бьерга не считал. С некоторой натяжкой можно было бы назвать коварным. Но все же скорее жадным и алчным, завистливым, чем коварным. К тому же устраивать такое кровавое представление я не хотел и сам – боялся, что не выдержу и опозорюсь на весь Агдир, вывалив содержимое своего желудка. А оно мне надо? Перепоручить же сие действо кому-то из своих подчиненных было нельзя.

Короче, споры вокруг того, как казнить Бьерга, были долгими и даже кровопролитными (несколько непримиримых сторонников того или иного спора сцепились в рукопашную, когда аргументы иссякли). Жирную точку в этом вопросе поставил я, предложив, памятуя о комментариях зрителей, просто посадить Бьерга на кол.

Что и было проделано.

Кол был подготовлен быстро, заточен на совесть, и когда уже было собрались «вводить» его в оппонента, внезапно вперед вышел Магнус и со злорадной улыбкой сбил острие, сделав его тупым.