SЕXсуальные отношения в деградирующем обществе

Перин Роман Людвигович

Письмо от «ночной бабочки»

«Уважаемый автор, наткнулась на вашу книгу «Гипноз и мировоззрение» на сайте, на котором ей кажется и нечего делать. К своей радости я в вашей книге нашла ответы на волнующие меня уже долгое время вопросы. В благодарность хочу поделиться историями из моей работы, такие случае ни как не квалифицируются в справочниках по сексуальным отклонениям, насколько я знаю или у меня не все справочники.

Снял меня крутой дядька, приехали на Невский. Квартира, фиг знает сколько комнат. Зашли в одну, большая пустая, паркет блестит лаком, стоит стопка одноразовых тарелок.

Разделась наголо, он попросил встать на четвереньки, коленками в тарелки и руками в тарелки. Затем разделся сам, разогнался на четвереньках и толкнул меня головой в задницу. Пока я скользила на тарелках по паркету он кончил. Заплатил как за полный секс.

Ещё был один чудик из учёных. Тот попросил переодеться в халат медсестры, дал мне огромную клизму, сам разделся, попросил ему вставить клизму в задницу и накачивать его воздухом. Потом бегал за мной вокруг машины (дело

было на его даче) и пукал, так и кончил.

Вот я и думаю, что ничего подобного раньше не встречалось, а тут как-то поперло косяком этих извращенцев. О подобных случаях мне рассказывают и девчонки «коллеги». Мне, что, даже лучше (я от секса удовольствия не получаю), но вот я думаю, что такие безобидные дегенераты попались мне, а сколько извращенцев, которые не столь безобидны, особенно страшно за детей. Этих педофилов надо кастрировать…».

Среди официально идентифицированных случаев педофилия является гораздо более распространенной, чем другие половые извращения.

Количество сексуальных преступлений против детей в России увеличилась в 26 раз за последние шесть лет — это 2600 %.

А мир продолжает сходить с ума:

«Голландские педофилы образовали политическую партию, стремящуюся к снижению законного возраста для вступления в сексуальные отношения с 16 до 12 и легализации детской порнографии и секса с животными.

Партия за Милосердие, Свободу и Разнообразие сообщила на своём сайте, что она будет официально зарегистрирована в среду, заявив: «Мы собираемся заставить Гаагу пробудиться».

Партия сообщила, что намерена сократить законный возраст для вступления в сексуальные отношения до 12 лет, а в конечном итоге отменить предел вовсе.

«Запрещение только вызывает у детей любопытство», — рассказал Эд ван дер Берг, один из основателей партии газете «Algemeen Dagblad».

«Мы хотим сделать педофилию предметом обсуждения», — сказал он.

Он сказал, что на это было табу, начиная со скандала в 1996, связанного с жестоким обращением с детьми Марка Датрукса в соседней Бельгии.

«Нас заткнули. Единственный способ добиться чего-либо — это действовать через парламент», — сказал Ван Дер Берг.

В Нидерландах уже достигнута либеральная политика в отношении лёгких наркотиков, проституции и гомосексуальных браков, но у МСР мало шансов добиться серьёзной поддержки, сообщают эксперты AD.

«Они пытаются представить, как если бы хотели добиться больших прав для детей, но их позиция о разрешении сексуальных контактов с 12 лет, конечно, только в их собственных интересах», — ежедневно повторяет анти-педофилка Ирина ван Энджелен.

Партия считает, что частное владение детской порнографией должно быть разрешено, хотя и одобряет запрет на торговлю подобными материалами. Распространение порнографии можно разрешить на дневном телевидении, только порнография, содержащая насилие, должна быть ограничена поздним вечером, сообщает партия.» http://www.proza.com.ua.

«Лолита»

Когда говорят о 12-летних сразу всплывает в памяти «Лолита» Владимира Набокова. Подавляющее большинство смотрело фильм, но мало, кто читал книгу, а книга даёт очень многое в изучении психологии людей с проблемной психикой. И в ней можно найти куда более глубинные психологические и психические состояния человека с сексуальными отклонениями, чем в работах профессиональных специалистов в области сексопатологии. Вот небольшой, но очень важный отрывок из романа, дополняющий нашу тему:

«Читатель заметит, что пространственные понятия я заменяю понятиями времени. Более того: мне бы хотелось, чтобы он увидел эти пределы, 9 — 14, как зримые очертания (зеркалистые отмели, алеющие скалы) очарованного острова, на котором водятся эти мои нимфетки и который окружен широким туманным океаном. Спрашивается: в этих возрастных пределах все ли девочки-нимфетки? Разумеется, нет. Иначе мы, посвященные, мы, одинокие мореходы, мы, нимфолепты, давно бы сошли с ума. Но и красота тоже не служит критерием, между тем как вульгарность (или то хотя бы, что зовется вульгарностью в той или другой среде) не исключает непременно присутствия тех таинственных черт — той сказочно-странной грации, той неуловимой, переменчивой, душеубийственной, вкрадчивой прелести, — которые отличают нимфетку от сверстниц, несравненно более зависящих от пространственного мира единовременных явлений, чем от невесомого острова завороженного времени, где Лолита играет с ей подобными. Внутри тех же возрастных границ число настоящих нимфеток гораздо меньше числа некрасивых или просто «миленьких»(TM), или даже «смазливых», но вполне заурядных, пухленьких, мешковатых, холоднокожих, человечьих по природе своей девочек, с круглыми животиками, с косичками, таких, которые могут или не могут потом превратиться в красивых, как говорится, женщин (посмотрите-ка на иную гадкую пышечку в черных чулках и белой шляпке, перевоплощающуюся в дивную звезду экрана). Если попросить нормального человека отметить самую хорошенькую на групповом снимке школьниц или герл-скаутов, он не всегда ткнет в нимфетку. Надобно быть художником и сумасшедшим, игралищем бесконечных скорбей, с пузырьком горячего яда в корне тела и сверхсладострастным пламенем, вечно пылающим в чутком хребте (о, как приходится нам ежиться и хорониться!), дабыузнать сразу, по неизъяснимым приметам — по слегка кошачьему очерку скул, по тонкости и шелковистости членов и еще по другим признакам, перечислить которые мне запрещают отчаяние, стыд, слезы нежности — маленького смертоносного демона в толпе обыкновенных детей: она-то, нимфетка, стоит среди них, неузнанная и сама не чующая своей баснословной власти. И еще: ввиду примата времени в этом колдовском деле, научный работник должен быть готов принять во внимание, что необходима разница в несколько лет (я бы сказал, не менее десяти, но обычно в тридцать или сорок — и до девяноста в немногих известных случаях) между девочкой и мужчиной для того, чтобы тот мог подпасть под чары нимфетки. Тут вопрос приспособления хрусталика, вопрос некоторого расстояния, которое внутренний глаз с приятным волнением превозмогает, и вопрос некоторого контраста, который разум постигает с судорогой порочной услады. «Когда я был ребенком и она ребенком была» (весь Эдгаровый перегар), моя Аннабелла не была для меня нимфеткой: я был ей ровня; задним числом я сам был фавненком на том же очарованном острове времени; но нынче, в сентябре 1952-го года, по истечении двадцати девяти лет, мне думается, что я могу разглядеть

в ней исходное роковое наваждение. Мы любили преждевременной любовью, отличавшейся тем неистовством, которое так часто разбивает жизнь зрелых людей. Я был крепкий паренек и выжил; но отрава осталась в ране, и вот я уже мужал в лоне нашей цивилизации, которая позволяет мужчине увлекаться девушкой шестнадцатилетней, но не девочкой двенадцатилетней. Итак, немудрено, что моя взрослая жизнь в Европе была чудовищно двойственна. Вовне я имел так называемые нормальные сношения с земнородными женщинами, у которых груди тыквами или грушами, внутри же я был сжигаем в адской печи сосредоточенной похоти, возбуждаемой во мне каждой встречной нимфеткой, к которой я, будучи законоуважающим трусом, не смел подступиться.

Громоздкие человечьи самки, которыми мне дозволялось пользоваться, служили лишь паллиативом. Я готов поверить, что ощущения, мною извлекаемые из естественного соития, равнялись более или менее тем, которые испытывают нормальные большие мужчины, общаясь с нормальными большими женщинами в том рутинном ритме, который сотрясает мир; но беда в том, что этим господам не довелось, как довелось мне, познать проблеск несравненно более пронзительного блаженства. Тусклейший из моих к поллюции ведущих снов был в тысячу раз красочнее прелюбодеяний, которые мужественнейший гений или талантливейший импотент могли бы вообразить. Мой мир был расщеплен. Я чуял присутствие не одного, а двух полов, из коих ни тот, ни другой не был моим; оба были женскими для анатома; для меня же, смотревшего сквозь особую призму чувств, «они были столь же различны между собой, как мечта и мачта». Все это я теперь рационализирую, но в двадцать-двадцать пять лет я не так ясно разбирался в своих страданиях. Тело отлично знало, чего оно жаждет, но мой рассудок отклонял каждую его мольбу. Мной овладевали то страх и стыд, то безрассудный оптимизм. Меня душили общественные запреты. Психоаналисты манили меня псевдоосвобождением от либидо белиберды. То, что единственными объектами любовного трепета были для меня сестры Аннабеллы, ее наперсницы и кордебалет, мне казалось подчас предзнаменованием умопомешательства. Иногда же я говорил себе, что все зависит от точки зрения и что, в сущности, ничего нет дурного в том, что меня до одури волнуют малолетние девочки. Позволю себе напомнить читателю, что в Англии, с тех пор как был принят закон (в 1933-ем году) о Детях и Молодых Особах, термин «герл-чайльд» (т. е. девочка) определяется, как «лицо женского пола, имеющее отроду свыше восьми и меньше четырнадцати лет» (после чего, от четырнадцати до семнадцати, статут определяет это лицо как «молодую особу»). С другой стороны, в Америке, а именно в Массачусетсе; термин «уэйуард чайльд» (непутевое дитя) относится технически к девочке между семью и семнадцатью годами, которая «общается с порочными и безнравственными лицами». Хью Броутон, полемический писатель времен Джемса Первого, доказал, что Рахаб была блудницей в десять лет. Все это крайне интересно, и я допускаю, что вы уже видите, как у меня пенится рот перед припадком — но нет, ничего не пенится, я просто пускаю выщелком разноцветные блошки счастливых мыслей в соответствующую чашечку. Вот еще картинки. Вот Виргилий, который (цитирую старогоанглийского поэта) «нимфетку в тоне пел одном», хотя по всей вероятности предпочитал перитон мальчика. Вот две из еще не созревших дочек короля Эхнатона и его королевы Нефертити, у которых было шесть таких — нильских, бритоголовых, голеньких (ничего, кроме множества рядов бус), с мягкими коричневыми щенячьими брюшками, с длинными эбеновыми глазами, спокойно расположившиеся на подушках и совершенно целые после трех тысяч лет. Вот ряд десятилетних невест, которых принуждают сесть на фасциний — кол из слоновой кости в храмах классического образования. Брак и сожительство с детьми встречаются еще довольно часто в некоторых областях Индии. Так, восьмидесятилетние старики-лепчанцы сочетаются с восьмилетними девочками, и кому какое дело. В конце концов Данте безумно влюбился в свою Беатриче, когда минуло только девять лет ей, такой искрящейся, крашеной, прелестной, в пунцовом платье с дорогими каменьями, а было это в 1274-ом году, во Флоренции, на частном пиру, в веселом мае месяце. Когда же Петрарка безумно влюбился в свою Лаурину, она была белокурой нимфеткой двенадцати лет, бежавшей на ветру, сквозь пыль и цветень, сама как летящий цветок, среди прекрасной равнины, видимой с Воклюзских холмов.

Но давайте будем чопорными и культурными. Гумберт усердно старался быть хорошим. Ей-Богу, старался. Он относился крайне бережно к обыкновенным детям, к их чистоте, открытой обидам, и ни при каких обстоятельствах не посягнул бы на невинность ребенка, если была хотя бы отдаленнейшая возможность скандала. Но как билось у бедняги сердце, когда среди невинной детской толпы он замечал ребенка-демона, «enfant charmante etfourbe» — глаза с поволокой, яркие губы, десять лет каторги, коли покажешь ей, что глядишь на нее. Так шла жизнь. Гумберт был вполне способен иметь сношения с Евой, но Лилит была той, о ком он мечтал». [10] .

10

Набоков В. В. Собрание сочинений в 5 томах: Пер. с англ./ Сост. С. Ильина, А. Кононова. Комментарии А. Люксембург. СПб.: «Симпозиум», 1997

Так как у меня не нашлось знакомых, хорошо помнящих роман, для открытия полемики, пришлось заглянуть в спасительный Интернет, и я действительно нашёл интересное обсуждение «Лолиты» Набокова на достойном интеллектуальном уровне. Ведь действительно читатели давно раскололись на несколько лагерей в своих оценках произведения: Гумберт обычный педофил, или эстет с педофильными наклонностями, или безумно влюблённый, или как писал Станислав Лем «Или компромисс эстетики с физиологией». Он ведь действительно не прибегает к насилию, а Лолита идёт навстречу его страсти.

Итак, обсуждение романа на форуме:

«Название: Re: «Лолита» Набокова.

Отправлено: alissaspb от 08 Дек. 2005, 14:26

Обычный педофил, необычныий педофил, педофил-однолюб, нимфеткофил….

Иcxодя из значения слова педофил (это ведь любитель детей, верно?), Гумберт — педофил. Причем педофил, реализовавший свои фантазии. Использовал ли он при этом насилие/принуждение — нет.

Жертвой в этом дуэте все равно является девочка, какая бы она ни была. Элементарной мудрости или жизненного опыта у нее не хватало, чтобы оценивать ситуацию, различать хорошо и плохо и, тем более, сдерживать свои инстинкты. Это все остается на совести взрослого Гумберта и он, таким образом, педофил.