Сеятель снов
Шрифт:
Приглашение Уитлов застало Джейн врасплох.
– Мы с Уолденом поехать не сможем, как вы понимаете. Здесь будет просто дурдом. Эллен сказала, что с удовольствием примет вас с Джереми в своём доме, где вы сможете прекрасно отпраздновать день рождения Джерри.
– А как же вы? – спросила обескураженная Джейн.
– Мне нужно остаться и организовать праздник Уолдена. Здесь очень много дел. Джерри здесь быть не нужно, вы ведь и сами это понимаете. И, разве вы не хотите увидеть Уилла и Джо?
– Я даже не знаю…
– Поезжайте, ради бога! Это всего лишь один уикенд. Я уже наняла водителя, который отвезёт вас в Карлайл и привезёт обратно.
Джейн опешила:
– Уже
– Да. Поэтому соглашайтесь, Джейн. Эллен сказала, что мальчики очень по вам соскучились. Они так подросли и так рады будут увидеть вас снова.
Джейн не знала, как ей относиться к такому повороту событий. С одной стороны, поездка в Карлайл совсем не входила в её планы. С другой – она не хотела оставаться в этом шумном доме, пропитанном скандалами, лицемерием и ненавистью. Дом Пэришей – неприятное место. Но самым весомым аргументом в пользу поездки были мальчики близнецы. Она помнила их ещё малышами и когда работала в лондонском доме Уитлов, успела по-настоящему привязаться к детям, а они к ней. Джейн помнила их заплаканные лица, когда они узнали, что им придётся переехать из Лондона в другой город, но их няня не может с ними поехать. Их прощание было трогательным и нежным, дети обнимали её один крепче другого и просили навещать их в новом доме хотя бы иногда. Она пообещала им, что приедет, но, разумеется, так и не сдержала обещания.
Когда Уитлы переезжали, детям было примерно столько же, сколько сейчас Джереми, значит сейчас им по десять лет. Интересно, какими они стали? Маленький Джо отличался озорным нравом и прекрасным аппетитом, а вот Уильям наоборот был застенчивым тихоней и всегда оставлял недоеденной свою кашу. Хотя, дело было вовсе не в каше, любая еда вызывала у малыша Уильяма безотчётное отторжение.
Джейн сидела в гостиной, погружённая в свои воспоминания о Уитлах. Все разошлись по своим делам и, незаметно для неё самой, Джейн осталась в гостиной одна, сидя на краю вычурного бордового дивана в неудобной позе. Или всё это время она была не одна? Джереми приблизился к ней сзади и осторожно положил руку на её плечо. Она вздрогнула и обернулась. Джереми сразу убрал руку в карман и обошёл диван, чтобы она могла его видеть.
– И долго ты так простоял?
– спросила Джейн, отгоняя воспоминания.
– Минут пять. У вас приступ меланхолии? – Джереми устал стоять, и сел рядом с ней.
– Я уже пожилая женщина, Джереми. Людям моего возраста это свойственно, я думаю. А ты понимаешь, что такое меланхолия?
– У нас в доме отличная библиотека, впрочем, вы это и так знаете. – Джереми достал из кармана клочок бумаги и принялся делать из него самолётик.
– О меланхолии написано немало трудов. Весьма бредовых, надо сказать. Хотя, есть и занимательные экземпляры, взять, к примеру, гигантский том Бёртона «Анатомия меланхолии»5.
Джереми сложил самолётик и пустил его. Сделав несколько изящных виражей, самолётик опустился на пушистый ковёр и замер.
Джейн улыбнулась, глядя на самолётик, затем перевела взгляд на Джереми, и улыбка исчезла с её лица. Взгляд её выражал что-то среднее между страхом, восхищением и недоверием.
Джереми, как обычно, объяснять что-либо не собирался, просто отвернулся к окну, сделав вид, что заинтересован осенним пейзажем. Джейн снова улыбнулась, глядя теперь уже не на мальчика, а на свои тонкие руки. Мысли плавно кружились в её сознании, и все они были о Джереми. «Кем он станет, когда вырастет? Влюбится ли в очаровательную голубоглазую девчушку, когда придёт пора влюбиться? Доверит ли кому-то свои секреты, когда устанет прятаться за холодным равнодушием? Простит ли когда-нибудь родителей за то, что они не любят его?» Её медленные и такие приятные размышления оборвались на одной мысли, испугавшей Джейн: «Что он сделает с Джозефом и Уильямом, когда окажется в их доме?! На что ещё способно это чудовище? Везти его в дом Уитлов нельзя».
Джереми оторвал взгляд от окна и внимательно посмотрел на Джейн.
«Снова будем играть в гляделки», - думала Джейн. Иногда ей казалось, что он способен читать мысли.
– Что с вами такое? – спросил Джереми, и голос его выдал неподдельное волнение.
Джейн поняла, что мысли читать он не умеет. Он, наверное, умеет много чего, но не это. Сейчас он смотрел на неё растерянно, как будто столкнулся с задачей, которую не может решить.
– Что ты сделал с Питером Олдриджем?
Джереми нахмурился.
– Так вас это беспокоит? Но я ведь уже сказал, что не имею никакого понятия о том, что с ним произошло.
– Ты лжешь, Джереми.
– И что с того?
– Что тебе сделал Питер Олдридж?
– Зачем вам это?
Джереми выглядел озадаченным. Он привык к тому, что Джейн не лезет к нему с расспросами.
– Вас не Питер беспокоит, иначе вы бы давным-давно поинтересовались его судьбой. Джейн облизнула пересохшие губы, а Джереми, казалось, становилось интересно, теперь он даже улыбался.
– Что вам нужно самом деле?
– Ты прав. Я не о Питере хотела поговорить, но так уж вышло, что я о нём подумала. Я не могу допустить, чтобы нечто подобное повторилось с близнецами Уитлами, или с их родителями, или вообще с кем угодно в том доме. Ты меня понимаешь? Я вообще не хочу, чтобы это повторялось.
Джереми встал с дивана и подошёл к столу, на котором стоял графин с водой. Он налил немного воды в стеклянный стакан и протянул его Джейн.
– У вас губы пересохли. Выпейте.
Джейн послушно взяла стакан. «Дрессированная обезьянка Джейн пьёт воду», - она наслаждалась тем, что заставить её не думать он не может. Выпив воду, она протянула ему пустой стакан, и Джереми поставил его туда, откуда взял – на полированный журнальный стол из тёмного дерева, заказанный Дианой в очередном мебельном каталоге.
– Я никого там не трону, обещаю, – сказал Джереми.
Затем он повернулся, поднял с ковра свой бумажный самолётик, сунул его в карман и пошёл к двери, у самого коридорчика, ведущего в столовую, он вдруг остановился.
– Питер Олдридж получил по заслугам, он назвал мою мать шлюхой, дешёвой содержанкой с богатым прошлым. Так говорят все её подруги, а их детишки слушают и мотают на ус. Они все глупы. Так может, лучше им заткнуться?
Он повернул голову и улыбнулся.
– Вам было не просто отважиться на этот разговор, да?
Джейн молчала, и Джереми ушёл. Она снова осталась одна в гостиной, теперь уже совершенно точно одна.
Невообразимая легкость во всём теле и долгожданное умиротворение сделали её почти счастливой, как много лет назад, когда она вот так же сидела на дорогом диване в Том Доме у чужих богатых людей и услышала слова, осчастливившие её как ничто другое на белом свете. Всё, что случалось с ней до и после тех слов – всё тщета. Но сейчас она была почти также счастлива, теша себя иллюзиями, что защитила Джозефа и Уильяма от чудовища. Она верила, что Джереми действительно никого не тронет, ведь он обещал ей. Он ни к кому так не привязан, как к Джейн. У них были странные, даже болезненные взаимоотношения, но повлиять на него Джейн всё же могла. Только она и могла. Обещание есть обещание.