Сеятели тьмы

Накадзоно Эйсукэ

Он пробежал глазами статью — в тексте то и дело встречались термины на немецком и английском. Кохияма привык уже к таким текстам и разбирался в них не хуже студента-медика. После бессонной ночи глаза у него покраснели. И всё-таки он решил сейчас же прочесть статью. Однако не успел он пробежать глазами несколько строчек, как в гостиную вошёл Муракоси. Лицо у него было бледное и необычно напряжённое.

— Тэрада-сан на втором этаже? — Он обратился почему-то к Кохияме и, получив утвердительный ответ, направился на второй этаж.

Катасэ пошёл за ним.

— Что это они так нахохлились? — спросила Сатико, недоуменно пожав плечами.

Со второго этажа донеслись возбуждённые голоса. Там явно начался какой-то спор. Тэрада вдруг перешёл на крик. Очевидно, Муракоси его рассердил. Перепалка, как видно, достигла кульминации. Ведь можно быть учёным и не быть джентльменом. Поведение Катасэ — красноречивое тому доказательство. Тем более что дело происходило в доме, над которым нависла грозная тень смерти и где многое могло считаться не столь уж великим грехом.

Кохияма взбежал наверх. При её появлении мужчины притихли.

Тэрада, не спавший, видно, всю ночь, казался совершенно изнурённым.

— Это приказ директора! — сказал Катасэ.

— Я вижу, вы так ничего и не поняли, — отвечал Тэрада. — Ваш директор сам просил меня, как друга покойного, позаботиться обо всём. Кроме того, я официально назначен начальником исследовательского отдела фармацевтической фирмы Гоко.

— Но ведь ответственным за подведение итогов исследований покойного официально назначен я! — возразил Муракоси.

— «Официально» может означать и «формально»! Разве вам эта работа под силу?!

— Да он просто хочет присвоить себе труды покойного друга!

— Ваш директор подобных подозрений не питает. Позавчера вечером он звонил мне и просил лишь поскорее закончить работу.

Кохияме вспомнился телефонный разговор, свидетелем которого он был позавчера, когда тайком пробрался в кабинет Убукаты. «К сожалению, пока ещё нет, — сказал тогда Тэрада. — Пусть подождут!»

— Да, но дело больше не терпит, — вмешался Катасэ.

— Что значит не терпит?

— А то, что не сегодня-завтра они, возможно, сами придут за материалом. Сегодня утром мне об этом сообщили по телефону.

— Сами? — переспросил Тэрада.

— Да. Будет скандал, и вся ответственность ляжет на вас. — Катасэ обернулся к Кохияме, как бы желая заручиться его поддержкой.

По-видимому, в расчёте на эту поддержку он и принёс ему тайком медицинский журнал. Он надеялся, что в случае скандала у Тэрады не окажется союзников и он останется в одиночестве. Он знал, что Кохияма настаивал на том, чтобы Тэрада открыто объявил о содержании работ Убукаты, и, получив отказ, стал относиться к нему с неприязнью. Это давало Катасэ основание надеяться, что Кохияма примет их сторону, когда они свалят всю ответственность на Тэраду.

— Ну и пусть приходят! — закричал Тэрада. — Придут и уйдут ни с чем.

— Вот как! — передёрнул плечами Муракоси. — Мы ведь

все будем поставлены в дурацкое положение! Это крайняя безответственность.

— Безответственность? А что знает об ответственности такая бездарность, как вы!

— Бездарность? Возьмите назад свои слова, Тэрада-сан! Вы отдаёте себе отчёт в том, что говорите?

— Отдаю. И готов сто раз повторить: вы бездарь и, пока вы занимаетесь риккетсиями, они могут спать спокойно.

— Да вы не в своём уме, Тэрада-сан!

Муракоси, которого обозвали бездарью, был, видимо, крайне обозлён. Побледнев как полотно, он сжат кулаки и подступил к Тэраде.

— Успокойтесь, пожалуйста! — Кохияма встал между ними.

— Ничего, Кохияма-кун, — сказал Тэрада, отстраняя его рукой. Он выпрямился и занял оборонительную позицию.

— Прошу извинить, но мне совершенно нет дела до того, будете ли вы драться или убивать друг друга, — сказал Кохияма. — Но внизу лежит с высокой температурой Эмма. А вы ничем не хотите ей помочь, даже сбить температуру не можете. Так какое же вы имеете право кричать здесь и беспокоить больную? Где ваша совесть?!

Последние слова Кохиямы, по-видимому, подействовали, спорщики замолчали, в коридоре водворилась тишина.

2

Днём, задолго до обычного времени, приехал доктор Канатам. Вернувшись в Токио и узнав, что накануне вечером ему звонил Кохияма, он почувствовал что-то недоброе и поспешил в «изолятор».

На этот раз все собрались в квартире Убукаты. Не было только супругов Хамура.

Дело в том, что с болезнью Эммы была связана и их дальнейшая судьба, а кроме того, все хотели лично удостовериться в диагнозе, и если это всё-таки чума, они должны были собственными глазами увидеть, что представляет собой эта редкая в наши дни болезнь.

Они были похожи сейчас на студентов, которые жадно впиваются глазами в больного, привезённого для демонстрации из университетской клиники.

Вместе с Канагаи и Сатико в комнату Эммы вошёл Тэрада. Они были там довольно долго.

— Ну что? — Кохияма бросился к ним, как только они появились в гостиной. Он очень тревожился за Эмму и не мог больше оставаться в неведении.

— Ни у кого больше жалоб нет? — густым басом, почёсывая затылок и обводя взглядом собравшихся, спросил Канагаи.

— Нет.

Все молчали, стараясь догадаться, почему Канагаи начал с этого вопроса.

А Канагаи немного терялся перед этим собранием биологов. А тут ещё примешивалась неприязнь, которая издавна существует между врачами-практиками и учёными-теоретиками.

— Я осмотрел больную, — сказал Канагаи, — и думаю, что пока подозрений на чуму нет.

— Правда? — с облегчением воскликнул Кохияма.

— Пока у меня ещё нет полной картины, но у неё все признаки вирусного гриппа. Сейчас вирус В гуляет по всему городу.