Сеятели тьмы

ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ

1 ноября 196… года в Токио, в одном из изоляторов медицинского факультета университета Тоё, скончался сорокасемилетний сотрудник Научно-исследовательского института микробиологии Кадзуо Убуката. Заботливый уход, неусыпное наблюдение врачей, новейшие средства лечения — всё оказалось тщетным. Больной умер от воспаления лёгких.

Институт микробиологии Каньо был основан известным университетским профессором, который теперь ушёл в отставку.

Убуката сильно простудился, однако, несмотря на болезнь, не прекращал своих исследований, пока окончательно не свалился. Это усердие было оценено по достоинству — институт устроил ему пышные похороны.

«В наши дни умереть от воспаления лёгких!.. Интересно, кто его лечил?..» Участники траурной церемонии сочувственно вздыхали. А некоторые язвительно усмехались. Во всём винили врачей: «Недосмотрели, коновалы…»

Впрочем, ничего особенного не случилось. Просто умер человек средних лет. Правда, был он ещё в расцвете сил, полон энергии, и люди, конечно, жалели покойного. Но преждевременная смерть не такая уж редкость в наши дни, и не успеют ещё завянуть венки на могиле Убуката, как он будет забыт.

И скорбь Хироси Кохиямы, который присутствовал, на панихиде в похоронном зале, тоже будет недолгой. Кохияма был репортёром в отделе науки газеты «Нитто». Ему не раз доводилось встречаться с Убукатой, он собирал для газеты информацию о разрабатываемых институтом антибиотиках…

Покойник утопал в венках из жёлтых и белых хризантем. Курились ароматические палочки. Струйки дыма окутывали застывшее суровое лицо, и казалось, что оно постепенно смягчается, становится спокойным и умиротворённым, словно покойный и в самом деле отбывал в нирвану, находившуюся где-то там, на западе, где пламенел осенний закат.

Заметив в толпе Кёити Тэраду из Института фармакологии, принадлежащего фирме Гоко, Кохияма протиснулся к нему и тихо сказал:

— У господина Убукаты такой вид, будто он чем-то очень доволен, не правда ли?

— Н-да… — неопределённо пробурчал: Тэрада.

— А над чем он в последнее время работал? — спросил Кохияма. Казалось, он не замечает подавленного состояния собеседника.

Кохияма пришёл сюда не только отдать последний долг покойному, но и намеревался получить здесь кое-какую информацию для газеты. Он отлично знал, что Институт фармакологии Гоко, где работал Тэрада, тесно связан с Институтом микробиологии, а Тэрада и покойный Убуката были близкими друзьями.

— А вы разве не в курсе дела? — вскинул на него глаза Тэрада.

— Нет, я уже полгода как не встречался с господином Убукатой.

Кохияма сказал правду, он нередко наведывался в Институт микробиологии, но с Убукатой, который работал в лаборатории где-то в полуподвале, действительно давно не виделся. В последнее время Убуката, вероятно, был очень занят, он даже не подходил к телефону. Но в памяти Кохиямы навсегда осталась сутулая фигура в белом халате — Убуката в окружении ассистентов, которые манипулируют с пробирками и колбами в лаборатории, наполненной удушливыми испарениями и запахами.

— Убуката работал над культурой микробов, устойчивых к лекарственным препаратам, — сказал Тэрада.

— Вы, вероятно, имеете в виду патогенные стафилококки, не поддающиеся воздействию пенициллина, или палочки Коха, на которые не действует стрептомицин?

Речь шла о факторе R у микробов. То есть о генах, которым условно дано название R от английского resistance [1] .

И Тэрада присоединился к остальным участникам церемонии — надо было поставить свечку. Уже зажгли свечки родственники, представители Инспекции здравоохранения, Министерства просвещения, Института микробиологии и университета. Теперь настала очередь Тэрады, а следом за долговязым Тэрадой двинулся и Кохияма.

Он зажёг курительную свечку и, подержав над ней молитвенно сложенные ладони, повернулся, чтобы поклониться родственникам покойного. У изголовья гроба одиноко стояла молодая девушка в трауре. Она показалась Кохияме до того красивой, что у него захватило дух. Такой красоты он, кажется, никогда раньше не встречал. Даже мимолётного взгляда было достаточно, чтобы заметить, что в её внешности было что-то неяпонское. «Наверняка она только наполовину японка», — подумал Кохияма. Отлично сшитое чёрное траурное платье подчёркивало светлый оттенок кожи.

Неподдельная скорбь читалась на бледном лице девушки. Она ответила на поклон Кохиямы чуть заметным кивком и на мгновение задержала на нём взгляд. И ему показалось, что глаза её с большими чёрными зрачками излучают какой-то необычайный свет. Он ощутил непонятное волнение. Именно непонятное. Она словно притягивала к себе взгляд. И секрет этого колдовства заключался не только в женском очаровании. Что-то трогательное, детски-беспомощное было в этом прекрасном лице. Казалось, ей хочется кому-то пожаловаться, рассказать о своём горе, но она не может на это решиться. Кого она ему напоминает? И тут в его памяти всплыло другое лицо — фотография еврейской девочки Анны Франк, которая долго пряталась от немецких фашистов, а под конец была схвачена и погибла в нацистском лагере смерти в Освенциме. Возможно, эта женщина полуеврейка и смешанная кровь придаёт ей такую прелесть? Острое желание сладкой судорогой пробежало по телу Кохиямы.

— Кто была эта женщина? — спросил Кохияма Тэраду, когда они после похорон зашли в рыбный ресторанчик.

— Это единственная дочь Убукаты — Эмма, — ответил Тэрада.

— Я так и предполагал, но…

— Что «но»? Вас, видимо, интересует роман Убукаты с иностранкой?

— Признаться, да.

Неожиданно Тэрада вспылил:

— А почему, собственно, вас интересует его прошлое? Не годится тревожить память покойного. Я думаю, нам лучше прекратить этот разговор!

— Простите, но мне непонятно ваше раздражение, — удивился Кохияма. — Я ведь без всякой задней мысли. Мне просто захотелось получить представление о жизни покойного. Согласитесь, в этой истории кое-что наводит на размышления. Ведь и вы наверняка слышали о том, что Убуката как будто бы стал жертвой врачебного недосмотра. Все разводят руками: такая масса антибиотиков, а человек умер, словно никаких средств от воспаления лёгких нет и в помине! Не правда ли, странно? И потом, Убуката-сан — человек, несомненно, одарённый и в высшей степени работоспособный, почему же он никак не проявил себя в науке? Ведь, по существу, он так и остался заурядным микробиологом… да, именно заурядным, хоть он и был ответственным сотрудником института.

— Простите мою горячность, — сказал Тэрада. — Я, наверное, неправ. Но мы с Убукатой вместе учились на медицинском факультете в Мукденском университете и были с ним довольно близкими друзьями. Мне сейчас трудно о нём говорить.

— Да, но говорить о покойном — ещё не значит перемывать ему косточки, — возразил Кохияма и тут же пожалел об этом: зря он проявляет такую назойливость, ведь его, собственно, интересует не сам Убуката, а его дочь!..

Тэрада поставил пустую рюмку на стол и рассеянно посмотрел на своего собеседника. Почему Убуката не сделал карьеры? Наверное, по той же причине, что и он сам. Они слишком далеко отошли от главного направления в науке. Их молодость, их интерес к науке навеки похоронены в Маньчжурии, бывшей когда-то предметом их грёз. Потеряв своего старого друга, теперь он, кажется, окончательно это осознал…