Сейчас и на земле. Преступление. Побег
Шрифт:
— И ты совершенно права, моя дорогая.
— Тогда не нужно больше так с мной разговаривать. Никогда, никогда, понял? Я знаю, ты думал не так, как это прозвучало, но...
Док свернул на проселочную дорогу. Остановившись прямо на гребне маленького холма, он молча повернулся и заключил свою жену в объятия. Он поцеловал ее, прижимая все крепче и крепче к себе. Он поцеловал ее снова, его уверенные руки сжимали и ласкали ее маленькое упруго-мягкое тело.
А после, когда они поехали дальше, они снова были не разлей вода: один — продолжением другого.
Их короткая ссора была
По большей части они хранили молчание, счастливые и довольные уже тем, что они вместе. Но когда солнце на небосклоне опустилось ниже, снова возник разговор о Бейноне. Этот человек — скорее, мотивы его поведения — по-прежнему не давал покоя Доку. Трудно было поверить, что главный по помилованиям собирается сцапать всю добычу из банка вместо сравнительно маленькой доли, на которую он согласился. Мысль о том, что такой человек совершит убийство — а ему пришлось бы — ради какого бы то ни было количества денег, была просто смехотворной. С другой стороны, было ли это более смехотворным, нежели то, что он так явно продался с риском для своей карьеры и репутации — за какие-то жалкие крохи?
Кэрол мало чем могла помочь с разгадкой этой загадки. Она, казалось, совершенно не интересуется ответом, чуть утомленная, чуть рассеянная. Потом, за несколько миль от места, где жил Бейнон, она, просветлев лицом, повернулась к мужу почти весело:
— У меня есть идея, Док. Давай я отнесу Бейнону его пятнадцать штук.
— Ты? — Док быстро взглянул на нее. — Без меня, ты хочешь сказать?
— Да. Ты возьмешь сумку с деньгами, и...
— И куда же я ее возьму? Где буду ждать? На обочине дороги или в одной из этих маленьких глухих деревушек, в каком-нибудь приметном месте на дороге, где на любого чужака пялят глаза и где к нему может пристать с расспросами любой городской клоун?
— Мы обдумаем это. Пожалуйста, Док. Ну, так что ты скажешь?
— Что не могу поверить, будто ты это всерьез, — ответил Док ровным голосом. — Я, конечно, ценю, что ты беспокоишься за меня. — Он покачал головой. — Однако просто так дело не пойдет, голубка. Как я уже говорил тебе, если Бейнон что-то и замышляет, мы должны узнать об этом сейчас. И должны уладить это сейчас.
— Я смогу это уладить.
— Но он не раскроет карты, если ты будешь одна. В любом случае то, как уладить это дело, — если в этом есть необходимость, — я хочу решать сам.
Кэрол начала было что-то говорить, потом пожала плечами и погрузилась в молчание. Док закурил сигарету и протянул ей пачку, но она покачала головой, не произнеся ни слова. Они объезжали маленькую деревушку со шпилями церкви, торчащими из рощицы. Док сбавил скорость, чтобы взглянуть на дорожную карту, потом поехал с прежней скоростью. Еще через несколько миль он свернул на узкую грунтовую дорогу, которая лентой протянулась через холмы.
До заката оставалось менее часа, и поднялся прохладный юго-западный ветер. До этого, на холмах, Доку время от времени попадались на глаза дома на ранчо или дом с надворной постройкой. Ему это не нравилось. В расположенной на отшибе местности любую машину могли заметить с очень дальнего расстояния, а такую броскую, как у них, наверняка запомнили бы.
Одна дорожка сошлась с другой. На изрытом колеями перекрестке два почтовых ящика стояли по диагонали друг к другу. На одном черной краской было грубо намалевано имя: «Бейнон». Док остановил машину и обвел внимательным взглядом пустынную, холмистую местность.
Скорее всего, перекресток не просматривался ни из одного из двух домов, которые должны были стоять где-то поблизости. Он поразмыслил над этим фактом, рассеянно проговорив, что дом Бейнона должен находиться сразу за холмом, справа от них.
Кэрол пробормотала что-то в знак согласия. Док задумчиво почесал щеку, потом протянул руку в заднюю часть салона и переложил сумку с деньгами на переднее сиденье. Он открыл ее, отсчитал пятнадцать тысяч долларов и сунул их во внутренний карман пальто. Потом, поскольку это все равно нужно было сделать, он дал Кэрол несколько сотен долларов мелкими купюрами, затолкал в свой кошелек еще несколько сотен и набрал третью стопку, на общую сумму примерно в тысячу. Это были деньги для бегства — бабки, которые необходимо держать наготове. Док связал их вместе с двумя пачками бумажных денег из банка, положил на самый верх чемоданчика, снова закрыл и запер его.
Потом вышел, отпер багажник и положил туда чемоданчик. Он не сразу опустил крышку багажника; вместо этого, поймав взгляд Кэрол в зеркале заднего обзора, он улыбнулся ей и подмигнул:
— Это твоя идея. — Он улыбнулся. — Если ты не возражаешь против ее модификации, а также против того, чтобы немного посидеть в тесноте.
Лицо Кэрол просияло. Она выскочила из машины и, обогнув, подошла к ней сзади; вытащив пистолет из-за пояса, она двумя сухими металлическими щелчками проверила патронник, прежде чем засунуть его обратно. В глазах Дока, наблюдавшего за ее действиями, промелькнуло неодобрительное выражение. Он положил ладонь на ее руку, и она стала забираться в багажник.
Она должна относиться к этому очень спокойно, предупредил он. И ничего не предпринимать без его указаний. Бейнон — не убийца. Он — очень видный человек, а им — ей и Доку — предстоит долгий путь.
Кэрол понимающе кивнула. Она залезла в багажник, и Док опустил крышку, не задвигая язычок замка.
Как он и предполагал, жилище Бейнона оказалось всего в нескольких сотнях ярдов, сразу же за гребнем ближайшего холма. Дом был одним из тех старомодных жилищ на ранчо, двухэтажным и выкрашенным в белый цвет, с длинной верандой, или галереей, тянущейся вдоль фасада.
Вниз по склону, с задней стороны дома, стоял большой красный амбар, теперь разделенный перегородкой с одной стороны, для того чтобы у Бейнона был гараж для машины. К нему прилегал дощатый загон для скота, который в дальнем конце выходил на поросшее буйной травой пастбище. На нем паслась пара скаковых лошадей и несколько штук белоголового скота. Бейнон не держал никаких рабочих; ранчо, если его можно было так называть, было для него всего лишь хобби. Когда ему приходилось отлучаться по своим делам, за его маленьким стадом присматривал сосед.