Сейчас и навсегда

Ромиг Алеата

— Я знаю. Она могла застрелить нас обоих. Она этого не сделала.

Он кивнул. — Мама рассердится.

Я усмехнулся. — Что наш отец умер? Черт возьми, нет.

— Нет, — сказал Данте со смехом. — Эта Алеся будет под защитой семьи. Она устроит чертову вечеринку, что отца больше нет.

— Они называют это поминками.

— И это будет больше, чем твоя гребаная свадьба.

Как только лифт открылся, мы подошли к внедорожнику.

Джованни бросился открывать наши двери. — Миссис Лучано пытается связаться с вами.

Сидя

на заднем сиденье, я достал телефон. Я пропустил два звонка от жены. — Нам нужно найти Кармине и Сальваторе, — сказал я Данте, прежде чем нажать кнопку вызова.

— Ты в безопасности? — спросила моя жена, когда раздался звонок, демонстрируя прежде всего свою способность заботиться и любить.

— Кат, — сказал я, используя ее сокращенное имя, желая заверить ее в том, в чем я не был уверен. — Там много…

Настоящее время~

— Ты капо? — спросил Роригес.

— Ты первый, кто узнает, — сказал я, глядя на Данте. Технически Хорхе был не первым, но первым за пределами семьи. — У нас с тобой союз, который мой отец был готов разорвать. Я поддерживаю это, имея в виду семью Лучано, Каталину и картель Роригеса. Если ты мне веришь, я расскажу тебе все, что знаю.

Роригес был настроен скептически. — Винсент сказал, что ты хочешь уйти. Хотел избавиться от Каталины.

Я стиснул челюсть. — Она моя. Что бы ни случилось сегодня, это не изменится.

— Расскажи мне, что ты знаешь.

Как можно быстрее я сообщил Хорхе о нежелании моего отца уйти в отставку, о его неожиданной кончине и о двойном кресте Эрреры.

Мои дяди шли впереди нас и добрались до муниципального аэропорта Ли Саммит раньше нас. Если мы с Данте были правы в интерпретации того, что говорил отец, люди Руиса собирались попасть в засаду. Нам нужно было приехать туда до самолета.

Мы были почти в аэропорту, когда позвонил Армандо. Я поставил звонок на громкую связь. Он начал говорить прежде, чем я успел рассказать ему об отце. С каждым словом или фразой Армандо я крепче сжимал телефон. Эта чертова штука чуть не рассыпалась в моих руках.

— Отведите его в подвал клуба, — сказал я, имея в виду Рокко. Повернувшись, я увидел блеск в глазах Данте. — Мы допросим его после того, как разберемся с этой ситуацией. Где Каталина и Жасмин?

— Графиня отвела их в безопасную комнату.

— Если мы с Данте не вернемся, отвези миссис Лучано к ее семне, — она не в безопасности в семье, где кто-то еще главный. Мой отец был включен в этот сценарий, но, очевидно, это больше не проблема.

— Да, сэр.

После того, как звонок прервался, я поговорил с братом. — Теперь ты мой второй. Мой консильери. Если я умру сегодня, дай мне слово, что позаботишься о том, чтобы Каталина была в безопасности.

— Ты сегодня не умрешь.

Вдыхая, мои ноздри раздулись.

— Я слышал, что ты сказал ей по телефону.

Я сглотнул.

Данте

продолжил: — Ты сказал, что любишь ее. Жасмин тоже.

— Защити их обоих.

— Ты с этим справился, но ты чертовски прав. Я тоже буду там.

Глава

Двадцать семь

Каталина

— Как ты думаешь, что там происходит? — спросила я, прохаживаясь по комнате и обратно.

И Жасмин, и Графиня только смотрели в мою сторону.

— Ты пробыла в семье дольше, чем я, — сказала я. — Я боюсь.

— Мистер Лучано одержит победу, — сказала Графиня.

— Он никогда не рассказывал мне, чем занимается, — сказала Жасмин, и ее губы скривились в улыбке. — Он создавал впечатление, будто его работа заключалась в управлении Изумрудным клубом, но Джози поделилась со мной больше.

— Что она тебе сказала? — спросила я, садясь рядом с Жасмин на одной из кроватей. Откинувшись назад к стене, я вытянула ноги.

— Она сказала мне, что мир не черно-белый, — Жасмин посмотрела вниз. — Прежде чем мы приехали сюда, Джози очень много работала, чтобы у нас было собственное жилье. Я помню только отрывки. Помню, после того, как она вытащила меня из приемной семьи, мы провели много времени, переходя от одного человека к другому. В конце концов нас выгнали. Были времена, когда мы проводили несколько ночей в ее машине. Мы принимали душ на стоянке грузовиков. Ей было бы легко сказать мне, что весь мир полон ужасных людей. Я бы ей поверила. В детстве я видела больше, чем мне положено, — она вдохнула. — Джози этого не делала. Она могла бы посмотреть в окно, увидеть грозу и сказать: «это поможет цветам вырасти».

Я накрыла руку Жасмин. — Джози казалась замечательным человеком.

Жасмин кивнула. — Она была, но она не была идеальной. Самым лучшим в моей сестре была ее способность видеть хорошее в море плохого. Она любила Дарио, — её пальцы приблизились к губам, как будто она сказала что-то, чего не следовало. — Мне жаль.

— Не извиняйся. Я рада, что он узнал о ее любви.

— Он никогда не говорил ей, что любит ее в ответ.

— Мистер Лучано, — вмешалась Графиня. — Человек немногословный.

Я сжала руку Жасмин. — Могу поспорить, твоя сестра знала, что он чувствует.

— Дело в том, — сказала Жасмин. — Что восприятие Джози Дарио не противоречило тому, кем он был, когда его не было дома. Моя сестра рассказала мне, что иногда ему приходилось принимать трудные решения – решения, связанные с жизнью и смертью. И все же каким-то образом Джози показала мне, что это нормально — видеть двух разных мужчин и любить их обоих.

— Обоих?
– спросила я. — Я понимаю, что люблю мужчину, которого мы здесь видим, но она сказала, что любит и мужчину, которого нет дома?