Сэйл-мастер
Шрифт:
— Да, капитан, — ответила Белка и попыталась упасть. Сашка подхватил напарницу, подумав, что палуба стала весьма своевольной: качается.
— Александр, сразу пристегните пилота к койке для посадки и возвращайтесь.
Сашка кивнул. Белка у него на руках попыталась свернуться клубком — уже во сне.
Княгиня посадила корабль идеально: курьер закачался на волнах, и к нему уже летел на всех парусах белый буксир. Флажки на мачтах буксира провозглашали «Добро пожаловать» — Сашка вяло удивился, что еще помнит эту чертову флажковую азбуку. Балл стянула с головы терновый венец, и посмотрела на штурмана как-то отсутствующе.
— Вот что, Александр. Вы тоже идите в каюту. Мы с Кассандрой сами с остальным справимся.
— Есть, мой капитан, — пробормотал штурман и потащился вниз.
Сначала, правда, он зашел к Белке.
Бэла спала, её усталое лицо разгладилось, она улыбалась так счастливо и безмятежно, что Сашка, глядя на нее, почувствовал, что сам улыбается. Похоже, она не проснулась ни от авральной рынды, ни от удара об воду. Сашка закрыл дверь её каюты, открыл своей и рухнул на койку, как был.
— Ррын-дынн! — сквозь сон услышал Белобрысов сигнал общего сбора. Штурман с трудом разлепил веки, минуту созерцал доски потолка, потом с удивлением понял, что выспался и отдохнул. В одежде. Ну и ну.
Сашка было сунулся в кают-компанию, был встречен там Княгиней и отправлен «приводить себя в порядок», что и проделал. Когда он, уже совершенно проснувшийся, вернулся к остальным, в единственном кресле уже сидела Людоедка. Как это она так быстро успела до них добраться?
— Сколько я спал?!
Вопрос был встречен одинаковыми усмешками.
Княгиня посмотрела на часы.
— Всего лишь весь оставшийся после посадки день и всю ночь. Сегодня вы выступаете.
Рядом на диване сладко терла глаза Белка. Выглядела она свежей, бодрой и необычно довольной.
— Я, пока вы, популярные музыканты, дрыхнуть изволили, подготовила сценический реквизит, — лениво заметила суперкарго и вывалила на стол ворох бумажных пакетов. — Разбирайте.
Белке достался красный шарф — не Санькин старый, а новый, шелковый и действительно очень напоминающий капитанскую накидку. Сандре — куча блестящих украшений, крупнее, чем те, что она обычно носила, и новый комбинезон. Не такой замызганный, как ее обычный рабочий. Сашке Людоедка вручила длинную черную ленту в волосы. Бархатную.
— А вы уверены, что это надо? — тоскливо спросил Сашка, который всегда подвязывал волосы шнурком от ботинок.
— Надо-надо, — уверила Бэла, которая как раз вспомнила о своей роли в группе. — Форма-то у ВФРК черная. А ты будешь в кителе. Кстати, Людмила Иосифовна, а где наши инструменты и можем ли мы отрепетировать перед концертом?
Берг тут же объяснила, что все готово и что инструменты они могут получить в любой момент, если изволят оторвать уже тронутые звездной болезней задницы и последовать в город за ней, их продюсером. Все тут же изъявили желание сделать это немедленно, но в последний момент Балл вдруг позвала Катерину к себе в каюту.
Второй пилот догнала их уже у входа — сияющая, как будто ей только что подарили огромный тульский пряник.
— Я лечу с вами до Жасмина! — объявила она.
«Чего и следовало ожидать», — подумал Сашка.
Фестиваль организовали щедро, с размахом. Он проводился здесь каждые пять лет последние полтора века, в честь какого-то национального праздника, и под это дело ушлые жители Мирабилис раскрутили рекламу чуть ли не на всех планетах сектора. Вне конкурса пригласили профессиональных музыкантов, цирковые труппы, укротителей и заклинателей животных, чародеев-иллюзионистов. Шагающий прямо по толпе, например, тираннозавр, никого не пугал — только смешил.
Пока «Контрабандисты» шли к музыкальным сценам, Бэла успела насмотреться на лица людей, рекламные и праздничные плакаты, вчитаться в указатели. Обычно город — особенно такой большой, как столица не самой маленькой из старых колоний, — вызывал у лисицы безотчетную брезгливость и желание уйти лесом. Но не сегодня: сегодня город жил фестивалем, дышал в едином ритме, где сотни струй-инструментов сливались в немного визгливый, но зажигательный ансамбль. Толпы народа на широких улицах двигались во всех направлениях, радостно орали лотошники и коробейники, но не было обычного впечатления вечной сутолоки рынка. Не базар, а праздник. Не «купи-продай-налетай» — а «веселись-отдыхай-танцуй». Это примиряло Белку с многолюдьем и даже — самое страшное — обилием самых разных воней, которые менши и вампиры по недомыслию зовут запахами.
Все ходили пешком: движение транспорта в городе остановили, и только красные от тонального крема жрецы правопорядка с короткими копьями патрулировали улицы на огромных черных мустангах.
Пилот вертела головой, ничем не отличаясь от прочих: по сторонам глазели все.
«Исполнительские сцены — туда (и стрелка). Начало конкурсной программы в час дня!» «Праздничные блюда мексиканской кухни. Только на время праздника — национальные рецепты за полцены» (на плакате — жрец, пожирающий трепещущее, еще живое сердце). «Конкурс фейерверков — через час после заката» «Не пропустите Большой Праздничный Карнавал: 4 день Фестиваля! Маски, костюмы и чары: лучшее — только у нас!» «Финал конкурса комикса — 10 утра!»
Комиксы читал тут, похоже, чуть ли не каждый третий. Прямо на ходу, на открытых верандах ресторанчиков и кафе, на ботиках фонтанов. Бэла прищурилась на солнце — финал комикс-конкурса уже начался. Пока не интересно — им скоро выступать. А потом можно и взглянуть: в детстве Бэле не давали читать комиксы. Родители полагали эту человечью забаву недостойной маленького оборотня.
— На конкурс фейерверков надо сходить, — заметил Белобрысов. — Обязательно. Как думаешь, концерт уже закончится?