Сезам, закройся!

Хмельницкая Ольга

– А девушка? Из-за которой все это случилось? Жива и здорова? – спросила Ева, вспоминая, как они с Ларисой пытались предупредить новенькую о грозившей ей опасности.

– Жива и в больнице. Но, к сожалению, из-за полученных травм она потеряла память, – сказал полковник.

Ева недоверчиво прищурилась.

– С этой девушкой не все так просто, – сказала она, – мы с Ларисой решили, что она – тоже из спецслужб.

– С чего ты взяла? – спросил полковник.

Ему совершенно не хотелось думать. Он устал, он давным-давно ничего не ел, не спал, и единственное,

что ему сейчас хотелось сделать, – это прилечь на плиты двора рядом с невестой и закрыть глаза.

– Она была предупреждена об обстановке в институте, – пояснила Ершова.

– А-а-а, – зевнул Владимир Евгеньевич, – это ее приятель предупредил, он здесь раньше работал.

– Что ж он ее не отговорил? – спросила Ершова, начиная сердиться. – Именно появление этой юной особы в НИИ спровоцировало цепочку жутких событий.

Она вспомнила о своем сидении в карцере и вся передернулась.

– Ну и что? – не согласился полковник. – Зато нарыв прорвало. Это неизбежно должно было случиться – рано или поздно.

– И то правда, – кивнула девушка, закрывая глаза.

Секунду спустя Ева удивленно захлопала глазами, запустила руку в декольте и вытащила оттуда пучок черных волос.

– Линяешь? – улыбнулась Соня, показав большие передние зубы с широкой щелью между ними. – Ну и чудненько.

Рязанцев наконец-то лег на спину и зажмурился. Ему было хорошо.

Лариса стояла, сжав руки перед грудью, и смотрела на Богдана, которого несли на носилках в вертолет. Овчинников лежал на животе. Его глаза были мутными.

– Богдан, – позвала Ильина, – ты меня слышишь, Богдан?

По ее щекам потекли слезы. Длинный нос засопел. Овчинников сфокусировал взгляд, и его глаза прояснились. Он посмотрел сначала на ноги Ларисы, потом на ее бедра, тело, плечи, шею и голову.

– Тэ-экс, – сказал он, с трудом переводя дух, но улыбаясь, – метров трех ростом будешь, ага?

– Увы, – ответила Ильина, наклоняясь над своим бывшим женихом.

– Почему «увы», – спросил Богдан, – у тебя все такое же длинное?

– О чем ты? – не поняла Ильина.

– Лариса, – ответил Овчинников, – Лариса, у меня после экспериментов Утюгова вырос метровый член. Поэтому скажи мне, дорогая, у тебя внутри все такое же длинное, как и снаружи?

– Что за интимные вопросы? – возмутилась девушка.

Вместо ответа Богдан протянул руку и вцепился в ее длинные тонкие пальцы.

– Полетели со мной, – быстро сказал он, – я больше не хочу с тобой расставаться.

– Лети, – улыбнулась Ильина, смахивая со щек слезы счастья, – я приеду к тебе в больницу.

– Скажешь там, что ты моя жена, и тебя пропустят! – закричал Овчинников.

Через секунду носилки скрылись в чреве вертолета, а Лариса подняла голову и посмотрела в яркое голубое небо.

В кабинете Рязанцева было тесновато, поэтому стулья расставили рядами, один за другим, как в кинотеатре. За столом, под флагом России, сидел сам полковник, одетый в форму. Его лицо все еще носило следы переутомления, но две чашки крепкого кофе с сахаром сделали свое дело. На расставленных стульях сидели Ева Ершова, Лариса Ильина, Зинаида Валериевна Дрыгайло, Виктор Коршунов, Софья Пчелкина, Степан Комиссаров и Валентин Эмильевич Утюгов (в наручниках). У стены расположились капитан Сергеев и старший лейтенант Олег Скляров. Они о чем-то тихо переговаривались.

Рязанцев оглядел собравшихся и громко постучал авторучкой о стол.

– Здравствуйте, спасибо, что пришли, – сказал он.

Собравшиеся закивали. Профессор негромко прорычал проклятие.

– К сожалению, – продолжил полковник, – тут находятся не все, с кем бы я хотел поговорить. Богдан Овчинников в больнице. Как вы знаете, он был серьезно ранен Маргаритой Утюговой, и его только вчера повторно прооперировали. Впрочем, его жизни ничто не угрожает.

При этих словах Владимир Евгеньевич посмотрел на Ларису. Та ответила полковнику взглядом, одновременно смущенным и счастливым.

– Еще один непосредственный участник событий, Елизавета Минина, также находится в больнице. У нее раздроблена лопатка, прострелена рука, воспаление, лихорадка и стойкая амнезия. По поводу последней врачи считают, что это последствие контузии, полученной при падении со второго этажа. О том, что девушка вывалилась из окна, спасаясь от преследователей, медикам сообщил лично Валентин Эмильевич.

Из угла, где сидел профессор, снова послышались приглушенные ругательства.

– Также несколько минут назад мне сообщили, что в аэропорту была задержана Маргарита Утюгова. Девушка пыталась улететь в Доминиканскую Республику, то есть как можно дальше от нас с вами. Смешно, но деньги на билет Маргарита Валентиновна нашла в кошельке, который она забрала у Богдана. Также она забрала его кредитную карточку. Там было вполне достаточно денег, особенно учитывая, что в Швейцарии у Утюговых имеется солидный счет.

Директор промычал что-то невразумительное.

– Все остальные на месте, – подытожил полковник, – поэтому позвольте мне перейти к делу.

В кабинете наступила полная тишина. Собравшиеся внимательно слушали Рязанцева.

– Сначала – о событиях шестилетней давности. Все, как известно, началось с того, что Степан Комиссаров создал некоторое вещество, способное до неограниченных сроков продлевать жизнь мухам-дрозофилам, выключая механизм укорачивания теломер в клетках. Научная теория, ставшая основой открытия Комиссарова, была в свое время разработана российским ученым Алексеем Оловниковым. Вскоре после создания препарат был похищен.

– Да, – кивнул бывший директор, – я обнаружил свой кабинет разгромленным, а вещество исчезло. Утюгов в это время находился во Владивостоке, то есть он взять препарат не мог. Остается Маргарита…

– Ну что вы, – пожал плечами Владимир Евгеньевич, – Рита, конечно, девушка глубоко беспринципная, но в то время ей было только слегка за двадцать, а в рассматриваемых событиях прослеживается четкий план и крепкая рука.

– Алексей Гришин, да? – спросила Соня, не выдержав. – Ведь именно у него в конце концов был обнаружен обмылок.