Сезон клубники
Шрифт:
У четы Решетняк было еще двое детей – дочь и сын, старше Артема и уже имеющие семьи, которые получили высшее образование, так что родители ощущали свою вину перед младшим за то, что он образования не получил.
Мне совершенно все равно, есть ли высшее образование у моего свекра и свекрови, потому что опять же в отличие от многих моих подруг я своих новых родственников полюбила с первого дня знакомства.
Моя мама не знает – да и не надо ей о том знать, – что когда совпадали по времени моя сессия и Темкин рейс, я брала с собой обоих наших детей и ехала на автобусе
Свекровь называла меня Беллой. У нее получалось так мягко, по-домашнему, с буквой «е», а не «э», как у моей мамы.
Обычно мама-свекровь видела меня в окно и выбегала к калитке, чтобы забрать детей. Я старалась приехать к вечеру и тем же автобусом уехать обратно.
– Мама, один денечек, – просила я, хотя она и так мне бы не отказала. – Сдам экзамен и заберу их.
Если у нее не было каких-то срочных отчетов или балансов, она успокаивала:
– Не спеши, пусть у нас побудут. Я отгул возьму. Мне, знаешь, директор сколько задолжал? Спасибо внукам, хоть отдохну.
Конечно, я представляла, какой с нашими двойняшками отдых, но мне было приятно, что она пытается помочь, не считаясь с собственными нагрузками.
А сейчас, размышляя об этом, я думала, что никак не решаюсь заговорить с Артемом о разводе еще и потому, что отчетливо представляю себе, как расстроятся его родители. Наверное, и мой муж боялся того же. Ни он, ни я уже давно не ездили к его отцу с матерью...
Что мы бы могли ответить на самый невинный их вопрос: «Дети, как у вас дела?»
Раньше Артем не пил. В общепринятом смысле этого слова. В компаниях на праздники он мог выпить наравне с другими, но если на следующий день ему предстоял рейс, он был весьма осторожен в возлияниях. А то и попросту от них отказывался.
Ох, как многим это не нравилось! Как часто даже при мне он слышал в свой адрес затертую фразу, что не пьет, «або хворый, або подлюка». Находились такие, что громогласно интересовались, не закодирован ли он. И, не дожидаясь ответа, начинали рассуждать о том, что все равно это не навсегда, потому что бывших алкоголиков не бывает.
По-моему, эти выступления Артема не слишком задевали. Он веселился, когда его упрямство злило некоторых доброхотов: не пьешь – значит, не уважаешь?! И он отвечал словами Никулина из известной комедии:
– Уважаю, но пить не буду!
Каким счастливым вспоминается это время! Ведь было, было у нас семейное тепло! Был счастливый, довольный Артем, разомлевший после ванны и с любовью оглядывающий меня и наших ребятишек, которые маленькими лазили по нему, как львята по большому, отдыхающему после удачной охоты льву.
Были полные любви ночи, когда он без устали ласкал меня и удивлялся, что любовь ко мне вовсе не тускнеет с годами, как пророчили опытные люди. И горячо шептал, что я – его единственная женщина на всю оставшуюся жизнь...
А в последнее время он слонялся по квартире – нашей квартире! – не пытаясь, как прежде, ее обустроить. Ломались замки, текли краны, стирался лак с паркета, но Артем, казалось, ничего этого не замечал. Он не отказывался сделать по дому что-то, починить, покрасить, если я его просила, но выполнял лишь мои просьбы, сам не проявляя никакой инициативы, безо всякого энтузиазма.
Я раздражалась, злилась, свирепела – мы так мечтали об этой квартире, мы сами, без помощи родителей, накопили на нее деньги! Мы клеили обои и целовались, когда кончалась разрезанная на полосы стопка, чтобы здесь же, среди запаха бумаги и клея, любить друг друга, забыв обо всем...
Веха за вехой, веха за вехой... Стоп! Не слишком ли я увлеклась обвинениями в адрес Артема, разве виноват во всем только он? Артем стал пить, Артем ко мне охладел, Артем не занимается квартирой... Но я ни разу за все время не задумалась: а почему? Не переродился же он, в конце концов! Полюбил другую?
Нет, другой у него не было. Говорят, жена все узнает последней, но я чувствовала, знала: не было! Стоит уточнить, я говорю именно о любви к другой женщине, но о том, что у него не было сиюминутных связей, с некоторых пор я утверждать не могла...
Но даже не в этом дело. Если бы я просто ревновала, просто подозревала, но в остальном не могла его упрекнуть. А в том, что все становилось ПЛОХО. Между нами появилось раздражение. Возможно, это только мое мнение: когда любящие супруги начинают раздражаться в обществе друг друга, развязка близка. Если результат развязки не развод, то полное охлаждение... Для меня в таком случае развод предпочтительнее.
Но я продолжала копать в своей душе: виновата мама, она подталкивала мои мысли к пониманию, что Артем мне не пара. Виноват Артем.
Понятно, во всем виновата ваша мама. А вы, Белла Решетняк, невинная овечка?
Нет, это я слишком глубоко копнула. С собой я еще успею разобраться, а вот Артем... Пришел домой пьяный, как скотина. Где, скажите на милость, он сегодня до глубокой ночи шлялся?!
Глава вторая
А ведь как раз сегодня меня навестила моя лучшая и единственная, по-настоящему близкая подруга Татьяна. О приятельницах я не говорю.
Одиннадцать лет назад мы с ней познакомились на вступительных экзаменах, поступили в университет, учились в одной группе и с той поры дружим. Она в курсе всех моих дел – или почти всех, – я знаю все о ней. Таня успела выйти замуж и развестись. Сейчас она была в свободном полете и не очень печалилась, потому что муж ушел и оставил ей двухкомнатную квартиру...
Ну я и брякнула! Можно подумать, что только в квартире все дело. Просто уход бывшего мужа означал для подруги наступление в ее жизни спокойного периода, без семейных ссор и сцен ревности, которую в тех обстоятельствах могла не испытывать разве что каменная баба.
А Танькин муж сказал на прощание:
– Достала ты меня своей ревностью.
Мы с ней давно уже пришли к мнению, что во всем, касающемся отношений полов, логика мужчин, мягко говоря, странноватенькая. Обычно они говорят, что женская логика – отсутствие всякой логики, но если взять их самих...