Сезон клубники
Шрифт:
– Лиля!
– Ладно, молчу! Тело мужа где оставили?
– В морге. – Я назвала город.
– Ясно. Деньги можешь привезти через два часа: я ненадолго схожу на работу.
Она повесила трубку.
Странно, что такой добрый и отзывчивый человек, как Саша, так долго жил с этой женщиной. Ей бы Бабой-ягой где-нибудь в дремучем лесу работать. Яд из нее прямо так и каплет. Или человек привыкает и к яду?
– Расстроила тебя эта гадюка?
Подруга сочувственно улыбнулась мне с пола. Судя по самой большой кучке, как раз теперь
Расстроила. Я в таких случаях думаю, что человек судит о других по себе, и успокаиваюсь, но тут... Мелькнула даже подлая мыслишка, что теперь, к счастью, наши семьи ничего не будет связывать.
Татьяна подошла и обняла меня за плечи.
– Разрешите доложить, пани дальнобойщица, все ваши деньги подсчитаны и, согласно вашему списку, разложены!
Саша в самом деле был человеком обстоятельным. В папке, которую я взяла из фуры, было рассчитано, кому, сколько и за что причитается, так что нам с Танькой досталась сугубо черновая работа.
Даже с учетом трех отбракованных Валерией ящиков сумма оказалась выше запланированной. Увы, один из главных инициаторов предприятия уже не нуждался ни в каких деньгах.
Долю Саши, вернее, Лилии, я хотела увеличить за счет нашей, но Татьяна этому воспротивилась.
– Погоди, ты доктору сколько отдала? А сколько еще потребуется, чтобы поставить твоего дальнобойщика на ноги? А на восстановление машины? То-то же. Ты же сама сказала, что несовершеннолетних детей у Саши не осталось. Живут отдельно, обеспечены. Себе на похороны Саша заработал, а отдавать деньги этой крысе? Она все равно не оценит и твой широкий жест примет как должное. Успокойся, Решетняк, у тебя двое детей, и им до совершеннолетия еще далеко...
Я поймала себя на том, что не шибко и упираюсь. Где мои былые безоглядность и щедрость с размахом? Что это во мне проснулось? Прижимистость нищего? Я приняла Танькины слова как должное. И она произнесла их не колеблясь. Словно всегда была такой жестокой и недоброй... Нет, нельзя так говорить о друзьях. Просто Таня всегда ненавидела хамов, и она не считала, будто в трудные моменты их нужно прощать...
– Ой, я забыла тебе сказать, – спохватилась Татьяна, – с деньгами в совхоз ты поедешь на милицейской машине. Только предварительно позвони в бухгалтерию, чтобы деньги у тебя приняли побыстрее. – Она посмотрела на часы. – Шевелись, через пятнадцать минут подъедет Андрей.
– Считаете, это может быть опасным?
– Честно говоря, Андрей так не считает. Но я убедила его, что береженого Бог бережет. Рафик и компания вполне могут поджидать тебя у входа в администрацию совхоза. Рюкзачок из рук вырвали – и прости-прощай! Ведь для них не секрет, из какого совхоза пришел груз?
– Не секрет, – согласилась я. – Нашу долю денег можно у тебя оставить? Все-таки моя квартира будет пустовать неизвестно сколько, а кто знает, погиб или не погиб в той машине наш главный преследователь.
– Конечно, оставляй, – согласилась Татьяна. – У меня есть один убойный тайник, никто не найдет!
Андрей – он приехал на милицейском «уазике» – подвез меня к дирекции совхоза. И, открывая мне дверцу, пошутил:
– Я сегодня впервые в роли инкассатора. Волнуюсь.
Сегодня он был в форме капитана милиции. И когда вел меня к кабинету главного бухгалтера, некоторые встреченные нами работники совхоза сочувственно мне улыбались.
– Что у нас за страна! – цокнул языком Громышев. – Хлебом не корми, дай пожалеть преступника!
– Это я – преступник?
– Нет, конечно, но они-то об этом не знают.
– Думаю, это у нас еще с революции.
Андрей даже остановился от неожиданности.
– В каком смысле?
– Тогда наши предки не то что нарушили закон, вообще поставили все законы с ног на голову. В глубине души возможного наказания побаивались, потому и жалели тех, кто все-таки влип...
– Интересные у тебя выкладки, – покачал он головой. – Да, я не сказал тебе, что проконсультировался с коллегами-экономистами. Так вот, они считают, что ваши «многие тысячи» для крупных рэкетиров – копейки.
– Одна старушка – десять рублей, а десять старушек – сто, – пробормотала я.
– Что? А, ты в том смысле, что так говорил убийца из анекдота?
– Если же добавить к ним еще стоимость почти новенького «КамАЗа», то это уже будут не такие копейки.
– В любом случае моей зарплаты не хватит и за десять лет, чтобы набрать такую сумму. Так что понятие «копейка» неоднозначно для разных слоев населения. Наверное, ты права, это не единственный случай нападения на фуры в тех краях. Десять старушек, говоришь... Ну иди, я тебя в коридоре подожду.
– Неудобно как-то, – растерянно проговорила я.
– Неудобно сидеть вдвоем в почтовом ящике!
– Ты имеешь в виду секретное предприятие?
– Я имею в виду обычный почтовый ящик!
Главный бухгалтер совхоза так обрадовался наличным деньгам, как будто я вернула долг лично ему.
– Спасибо, милочка, вы нас так выручили! Мы уже дожили до того, что людям зарплату натурой выплачиваем. Не своей продукцией, так досками, мукой. Как в каменном веке, ей-богу! Сидели в такой яме, а тут вдруг луч света в темном царстве.
– У вас, наверное, по литературе пятерка была?
– Откуда вы зна... А, не обращайте внимания, это эйфория при виде наличных денег!
На звон монет – или на шуршание купюр – в кабинет заглянул директор:
– Уже вернулись? Не ожидал, честное слово, не ожидал!
– Зачем же тогда товар нам давали?
– Сочувствовал вам в глубине души. Вообще-то у честных людей редко получаются такие сделки. Тут зубы надо иметь ого-го какие!.. Подумал, чем черт не шутит, когда бог спит?.. И вы, значит, прорвались! А где ваш сердитый муж? Кстати, чем он был так недоволен?