Сезон королевской охоты
Шрифт:
– То же самое и в городе, ваша светлость, угольщики сколачивают состояние, башмачники и портные от них не отстают… Снег удивил многих.
– М-да, – произнес герцог, подбросив в камин щепку, она ярко вспыхнула. – Если бы с приходом зимы замерзала вся эта политика, интриги, заговоры…
Каспар молчал, ожидая, когда его светлость заговорит о деле.
– Пока что на границах тихо, король Ордос нас не беспокоит, хотя, конечно, он о нас не забыл, заставить Рембурга не думать об Ангулемских – такого за последние четыреста лет не бывало. Каждый из них пытался заполучить
Герцог помолчал, глядя в огонь, потом продолжил:
– Я бы с радостью отправил тебя за очередным артефактом, для этого у меня есть и карты, и переведенные с арамейского описания…
Каспар кивнул, герцог знал многие языки, в том числе давно забытые, на которых говорили нечеловеческие расы, жившие в этих местах многие тысячелетия назад. Тяга к неизведанному и особые знания делали герцога не совсем обыкновенным правителем. Он не завел семьи и свой трон собирался оставить в наследство сыну брата, правившего небольшим королевством за Лазурным океаном.
Внешние угрозы, однако, вынуждали герцога, забыв о тайных знаниях, распутывать интриги врагов и наносить ответные удары.
– Тебе когда-нибудь приходилось бывать в столице королевства Рембургов – Харнлоне?
– Никогда, ваша светлость.
– Ну, ничего страшного, тем интереснее тебе покажется это путешествие.
– Ваша светлость хочет отправить меня с посольством?
– Какое же посольство, помилуй, Фрай, мы ведь вассалы Рембургов, а посольствами обмениваются только суверенные монархи. Однако свои глаза и уши в Харнлоне мне бы не помешали.
Герцог посмотрел на Каспара, но тот молчал, ожидая дальнейших разъяснений.
– У нас случилась беда, Фрай.
– Что за беда, ваша светлость?
– Беда с руководителем моей канцелярии.
– С графом Ротеньером?
– Вот именно. – Герцог вздохнул, глядя перед собой, словно раздумывал, стоит ли посвящать в это Каспара. – Я принимаю тебя здесь не потому, что в кабинете дымит камин, Фрай, а потому что каминная труба там разобрана. Совершенно случайно мы обнаружили проложенную в ней медную слуховую трубку, которая вела прямиком в кабинет графа Ротеньера.
– Что? Граф Ротеньер? Не может быть… – Каспар был потрясен. Вот уж от кого он не ожидал такого, так это от гуляки-графа, охочего до выпивки и развлечений с девицами, неустанно увеличивавшего население принадлежащих ему деревень и частенько этим хваставшегося.
– Ротеньер долго подслушивал меня, неизвестно, сколько депеш он отправил противнику.
– Но вы его схватили, ваша светлость?
– Разумеется. – Герцог вздохнул. – Он был арестован, его пытали, но он молчал. То есть орал, конечно, молчать в руках у моих молодцов не получится, однако ничего существенного сообщить не мог, мычал, пускал пену… Потом кому-то в голову пришла мысль, что он околдован, пришлось позвать колдуна, и тот…
– Мессира Маноло?
– Нет, к сожалению, мессира Маноло сейчас нет в замке… Ты перебил меня, Фрай.
– Извините, ваша светлость, вырвалось.
– Одним словом, колдун указал на кованый гвоздь, который несчастному забили в правое легкое.
– Да ну? – искренне поразился Каспар.
– Именно так. Позвали военного лекаря, он сделал надрез и действительно выдернул клешами этот гвоздь, – вот такой здоровый. – Герцог расставил пальцы, показывая, какой именно длины был злополучный гвоздь. – После этого граф стал истекать черной кровью и выкрикивать слова заклинания, которые были произнесены над ним во время колдовского насилия. Разумеется, слова он выкрикивал задом наперед, но я могу мгновенно распознавать их – это был древнеарамейский вперемешку с несколькими огрскими словами. Когда я сказал об этом колдуну, тот заверил меня, что колдовство наводили люди просвещенные, а именно маги, только они знают древние наречия, а колдунам такое ни к чему.
– А что же граф, ваша светлость?
– Бедняга так и не заговорил и третьего дня умер. Твой знакомый, граф фон Марингер, очень горевал, он считает, что это его ошибка.
– Как он вообще, ваша светлость, справляется?
Герцог неожиданно рассмеялся.
– Извини, Фрай, но мне показалось смешным, что я обсуждаю с простолюдином поведение моего бюварда. Впрочем, не обращай на мои слова внимания, я прекрасно понимаю, сколько сил и поистине братской любви ты затратил, поддерживая фон Марингера, когда тот переживал не лучшие времена.
Они снова помолчали.
– Конечно, я бы строго спросил за такой промах, будь фон Марингер на месте управляющего департаментом, однако этот пост дан ему в нагрузку, пока я не подберу на эту должность подходящую кандидатуру.
Услышав слова герцога, Каспар немного струсил: уж не собирается ли его светлость предложить ему стать главным костоломом? Воевать Каспар умел, но вести следствие, понукать палачей и разбирать среди воя слова признаний – это увольте.
Должно быть, герцог прочитал все это во взгляде Каспара.
– Нет-нет, Фрай, на это место требуется дворянин, и только. Думаю, нам надо перевести дух.
Герцог взял со стола колокольчик и позвонил. Явился лакей.
– Горячего шоколада нам, разумеется, с ромом…
Лакей поклонился и выскользнул в коридор.
– Несмотря на неспокойное время, мне продолжают поставлять лучший шоколад. Пробовал когда-нибудь?
– Только слышал, ваша светлость.
– Значит, попробуешь, это сейчас очень модный напиток. Ко двору Ордоса Четвертого его поставляют сотнями фунтов в год, представляю, во что это обходится.
– Я слышал, шоколад похож на медовый отвар с полынью.
– Ну… кому-то, может, так и покажется, но мне шоколад нравится, он меня бодрит, а в такую погоду заставляет кровь быстрее бежать по жилам.
Принесли две высокие фаянсовые кружки, над которыми вился пар. Лакей поставил их на блюдца и подал – сначала герцогу, потом его гостю.
Каспар с подозрением заглянул в кружку. Напиток был странного цвета – иссиня-коричневого. Пахло из кружки ароматным, выдержанным в гефовых бочках ромом. За одну небольшую дощечку из благоухающего дерева геф можно было выменять пять мардиганцев со сбруей, а тут целые бочки.