Шрифт:
Annotation
Фэйми всего тринадцать лет, а судьба уже столкнула её с последним в мире тёмным магом в обличье мальчика, за которым гоняются все белые волшебники королевства, и с парнишкой — горцем, изгнанным из общины после нарушения клятвы старейшине. Фэйми должна помочь им исполнить заветные желания, чтобы получить дар чародейства, а это может оказаться ох как непросто.
Диана Ибрагимова
Глава 1. Изнанка мира
Глава 2. Нарушенная клятва
Глава 3. О старике, привидении и гнусавом лисе
Глава 4. Смерть за снежной грядой
Глава 5. Аргус, лис и летающее дерево
Глава 6. Двое у костра, не считая Лури
Глава 7. Сыр в мышеловке
Глава 8. Провал
Глава 9. Артисты без балагана
Глава 10. Буря
Глава 11. Дно потухшего вулкана
Глава 12. В лабиринтах Тишины
Глава 13. Ловушка для магов
Глава 14. Истории невольника
Глава 15. Луриаррус
Глава 16. Цена капли крови
Глава 17. Сад безобразных скульптур
Глава 18. Скала Проклятых Душ
Глава 19. Ростки тьмы
Эпилог
Диана Ибрагимова
СЕЗОН ЛЕТАЮЩИХ ДЕРЕВЬЕВ
Глава 1. Изнанка мира
Маленькую Геллу опять мучили кошмары. Её розовое личико морщилось, а рот кривился. Фэйми ничем не могла помочь сестрёнке и оттого страдала не меньше. Она склонилась над колыбелью, гладила и успокаивала малышку, надеясь отогнать теней. Злобные создания пришли сюда из-за Фэйми. Они забирались в уши Геллы, заползали под подушку, лезли в глаза. Это длилось уже три недели. Отец сделался черней тучи, а мама похудела и высохла, как тростник.
Когда в местной лечебнице испробовали все средства, родители съездили в большой город за лекарем. Он сказал, что у девочки колики, и прописал отвар — бесполезный, как и все лекарства до него. Фэйми знала настоящую причину бессонницы, но молчала, потому что признаться было страшно.
Гелла заворочалась, захныкала. Хрупкая тишина задрожала, покрылась трещинами тревоги и разбилась от плача. На пороге комнаты тотчас появилась мама в ночной рубашке, растрёпанная, усталая, с тёмными кругами под глазам.
— Я сама её успокою, иди отдыхай, — сказала Фэйми, беря сестру на руки.
— Она, наверное, есть хочет, дай её сюда.
Мама присела на край кровати и приложила дочку к груди, но Гелла кряхтела и отворачивалась. Тени на время отступили, тёплый свет ночника сделался уютней и ярче.
Фэйми зевнула и посмотрела в окно. Сквозь узорчатый тюль просвечивала почти полная луна. До завершения ей не хватало тонкой дуги, а значит, нужное время наступит совсем скоро.
— Можно я завтра пойду ночевать к Арике? — спросила Фэйми, водя пальцем по кружеву наволочки. — Она обещала показать мне крольчат.
— Сходи, — кивнула мама, не отрывая взгляда от уснувшей малышки. — Только не докучай им и не ешь в гостях много. Я соберу тебе с собой яблок. Понесёшь в гостинец.
— Давай мне её, я покачаю. Иди поспи.
Фэйми взяла на руки Геллу и стала тихо напевать колыбельную. Она не собиралась идти к Арике и соврала, чтобы навестить бабушку, которую в городе считали сумасшедшей колдуньей. Мама запретила ходить к ней с тех пор, как Фэйми проговорилась о Поддонье. Так называлась изнанка мира, куда могли попасть только волшебники. Невидимая для обычных людей, она хранила истину целого мира, скрытую за реальностью.
Если в семье случались ссоры, бабушка шла в Поддонье, находила место, на котором стоял дом, и выпалывала выросшие там сорняки обид. Когда кто-то сильно болел, она вынимала червей из дерева жизни. Чародеи могли видеть порчи и сглазы, гнев и страх, но многие отказывались от этого дара. Слишком уж опасной и неблагодарной работой слыло чародейство. Бабушка хотела, чтобы дочь прожила спокойную жизнь, и никогда не рассказывала ей об изнанке мира, поэтому мама считала всё это выдумкой.
Три года назад, в свой десятый День Рождения, Фэйми случайно приоткрыла завесу тайны. Она увидела хиго. Так назывались разноцветные огоньки, в которые превращаются заветные желания. В тот вечер бабушка так суетилась, что забыла закрыть портал, и из Поддонья в кухню залетела целая куча светящихся шариков. Тихо вошедшая Фэйми спряталась за шторкой и почти не дышала, пока бабушка пыталась выгнать нежданных гостей. Она сунула их в самую обыкновенную банку из-под сливового варенья, прошла через арку и скрылась в кладовой. Фэйми на цыпочках двинулась следом, но не увидела за порогом привычных полок и бочонков.
Вместо них внутри находилась пещера, наряженная гирляндами светляков. Она всё время заворачивала вправо и напоминала закрученную ракушку. Девочке казалось, что коридор один и тянется в бесконечную глубь. На самом деле Витки (так называлась пещера) состояли из множества ходов. Они могли привести в любое место на земле, если его загадать. А если идти просто так — окажешься в Поддонье. В первый раз Фэйми потерялась и не дошла до него. К счастью, бабушка быстро отыскала внучку и рассердилась, но раз уж у Фэйми был День Рождения, а шила в кармане не утаишь, пришлось рассказать ей то, что держалось в тайне даже от дочери.
С тех пор Фэйми частенько гуляла по Поддонью в безопасные дни, но эта способность должна была исчезнуть через полгода, когда ей стукнет четырнадцать. Фэйми хотела пройти обряд, чтобы стать чародейкой и сохранить связь с изнанкой мира, но бабушка даже слышать об этом не желала. Она чуть не погибла во время испытаний и зареклась впутывать детей и внуков. Фэйми почти смирилась, но однажды, в тёплый зимний вечер, согревшись крепкой бузинной настойкой, старая чародейка проговорилась. Для обряда требовалось найти два огонька желаний и помочь их осуществить.
Фэйми никогда не была храброй, но теперь, когда тени пробрались в дом, а бабушка болела и теряла силы оттого, что ей некого было учить, чувство вины пересилило всякий страх. В ночь, когда последняя серебряная ниточка вплелась в круг небесных пяльцев и завершила вышивку луны, Фэйми нашла свой первый хиго.
Желание было чудесное. Оно спустилось с неба, лёгкое, как лепесток, и мерцающее, словно паутинка в лунном свете. Фэйми встречала много разных хиго, но такой видела впервые. Он был не крупнее напёрстка, а цветом напоминал мякоть печёной тыквы. Сияние огонька отдавало мёдом и янтарём. Фэйми это понравилось. Ей давно опротивело бледно-голубое свечение комариных личинок, облепивших потолки пещеры. Из-за него Витки казались недрами айсберга — неуютного и холодного.