Сезон лжи
Шрифт:
— Да. Да, конечно. Я позвоню Шону, — сказала Ларк. — Я позабочусь обо всем. Идите со своими мальчиками.
Лесли кивнула и отпустила ее руку. Словно ураган, она улетела так же быстро, как и появилась, унося с собой всех остальных.
Слегка не в себе, мы с Ларк поспешили вслед за толпой, избегая репортеров, которые стояли лагерем у входа. Не говоря ни слова, мы вместе двинулись по тротуару. Подальше от СМИ, которых Лесли нам всем предсказала.
Все это не входило в мои должностные обязанности. В основном я занимался финансами. Я даже не знал, удалось бы мне добиться освобождения
Даже несмотря на… было ясно, что в конечном итоге я был не нужен, но не чувствовал, что это было пустой тратой моего времени.
Я шел бок о бок с Ларк, пока она сжимала телефон, стараясь не потерять его. Я видел ее измученной, не выспавшейся и рыдающей от злости на выборах. Но я никогда не видел ее такой. Она была всегда такой сильной. А сейчас. Меня это... нервировало.
— Как ты? — наконец спросил я.
Она кивнула.
— Хорошо, — солгала она. — Я хочу сказать… должна позвонить Шону. — Она остановилась и повернулась ко мне. Теперь ее руки заметно дрожали. Она посмотрела на свой телефон и попыталась его включить. — Я должна... рассказать ему, что случилось.
— Эй, — произнес я и накрыл ее руку своей. Она вздрогнула, но я не отпустил ее. Я забрал телефон у нее из рук. — Как насчет того, чтобы я позвонил Шону?
— Нет, мне нужно это сделать. Лесли сказала, чтобы я…
— Да. А ты делегируешь ему звонок мне. — Мы прошли мимо скамейки, и я направил ее к ней. — Присаживайся. Ты дрожишь.
— Правда? — прошептала она.
— Да.
— Дело в том, что… Я никогда раньше не видела Лесли расстроенной. Не совсем, — призналась она. — Не знаю, почему я так испугалась.
— Все будет хорошо. Это нормально. Просто посиди.
Итак, она села. Она сидела то время, пока я разговаривал по телефону с Шоном, объясняя ситуацию и почему я ему позвонил по телефону Ларк. Это не заняло много времени, но теперь Шон был главным. К тому времени, как я вернул ей телефон, она немного успокоилась.
— Шон сейчас командует, — сказал я ей.
— Почему ты заботишься обо мне?
Я опустился рядом с ней на скамейку.
— Потому что... мы друзья.
Ее невероятно зеленые глаза встретились с моими. Ее глаза были огромными, водянистыми и недоверчивыми.
— Друзья, — повторила она. — А мы можем быть друзьями?
Я не думал, что сможем. Но мне придется в течение следующих шести месяцев работать рядом с ней, и я был не уверен, как переживу это время, если мы не будем друзьями. Последняя неделя раздражения и гнева не помогла. Мы не могли стать кем-то еще, кроме друзей. Просто не могли. Не с нашей историей. Не с болью между нами. Не с Клэр.
— Ага, сможем, — солгал я.
Это была простая ложь. Можно считать, что ее почти не было. Я просто хотел ее утешить. И не должен был чувствовать себя мудаком, солгав ей. Но почему-то чувствовал. Потому что я и был полным придурком. Мы с Ларк никогда не сможем быть просто друзьями.
Она пыталась разглядеть в выражении моего лица. Разглядеть ложь, которую я сказал. Но я, как мог, напустил на себя важный вид. Пусть увидит, что такое возможно. Потому что она нуждалась именно в этом сегодня.
— Хорошо, — наконец произнесла она.
И даже мне захотелось дать себе пинка под зад, когда ее голос дрогнул при этом слове. Ложь, которую она только что приняла за правду.
12. Ларк
Предсказание мэра сбылось, как я и предполагала.
Пресса вцепилась в арест Корта, как пиявки, пытаясь высосать из нас все соки. СМИ разбили лагерь перед штабом кампании, мэрией, резиденцией Кенсингтона. Корт находился под неофициальным домашним арестом. Я так поняла, что мать угрожала ему, уж не знаю чем, если он покинет свой пентхаус.
Это было не идеальным решением, но хоть каким-то решением.
Неделю назад мы шутили, что оппозиция зацепится за слово «феминизм», чтобы потом использовать его против нас. Теперь у нас был полный аут, поэтому было за что зацепится оппозиции.
Я уже видела телевизионную рекламу, кричащую, что мэр утверждала, что жестко относится к преступлениям, в то время как у нее сын преступник. Не имело значения виновен был Корт или нет. Статья уже появилась, кричащая история, сенсация, продающая тиражи газет. Главная новость дня.
Нам всем приходилось при входе в здание предъявлять пропуска, чтобы попасть внутрь, минуя репортеров. Какой кошмар!
— Мы должны всем объяснить, что если они будут разговаривать с прессой, то им грозит увольнение, — сказала Кристина, откинув с глаз голубую челку. — Это условие есть в их контрактах, мы предупредили всех, особенно полевых работников, когда привезли их сюда. Но сейчас все совсем другое. И мы должны быть бдительными.
Я рассеянно кивнула, делая пометки в своем блокноте. Мы провели на этой встрече целый час. Лесли заглянула всего полчаса назад, после того как сбежала из мэрии. Она назначила на сегодня пресс-конференцию, чтобы выступить по поводу случившегося.
Главная линия ее выступления заключалась в том, что Корт не сделал ничего плохого. Офицер, производивший арест, допустил ошибку. Справедливость восторжествует.
Не то чтобы СМИ было наплевать на ее слова. Я видела пресс-конференцию и все еще поеживалась от вопросов. Как Лесли сохраняла самообладание, прежде чем позволить своему пресс-секретарю взять верх, было выше моего понимания. Я знала, что она в ярости. Я сама была в ярости. Мы столько трудились, чтобы занять существующую позицию, где находились здесь до этого момента. Никаких скандалов за четыре года. А теперь... вот это.
Кристина продолжала говорить, что мы можем и чего не можем говорить, в то время как Мэтью продолжал ее перебивать, выдавая информацию из политического отдела.
Но мой взгляд скользнул за стеклянную дверь в офис за этим конференц-залом. Я все еще не могла поверить, что позвонила Сэму вчера ночью. Не понимала тогда, что на меня нашло. Мы с Пенном ждали появления мэра, а в следующую минуту я почувствовала, что не могу просто так сидеть сложа руки. Поэтому позвонила ему.
Или, по крайней мере... так я себя успокаивала и Пенна тоже, когда он спросил. Хотя я смогла его убедить в этом не больше, чем себя.