Сезон оружия
Шрифт:
В квартире было тихо. Высота восьмидесятого этажа вкупе с надежными звукоизолирующими покрытиями стен, потолка и окон служили превосходной защитой от шума и гомона дневной Москвы.
Опасность. Опасность? Перед мысленным взором Августина вновь и вновь вставала огненная надпись.
Ему было сейчас совершенно не важно, порождена ли она Голосом Неба или каким-то другим голосом, но сам факт того, что некто смог выбросить его из ВР за полтора часа до планового отключения, говорил о многом. В первую очередь, что к этим словам следует
Августин закрыл за собой капсулу, помедлил полсекунды, извлек свой заветный «форсаж» и, потрепав Томаса за ухом, прошептал: «Подымайся».
Стараясь ступать бесшумно, Августин прошел в спальню и запустил руку под подушку.
Страховидный «смит-и-вессон» Хмыря приятно тяжелил руку. Ничто не придает такой уверенности в завтрашнем дне, как оружие.
Августин выщелкнул барабан и, прокрутив его, с удовольствием убедился в том, что с прошедшей ночи в нем все ос-талось по-прежнему. Пять патронов. Шестое гнездо пустовало напоминанием о застреленном бойце Черного Спецназа.
Он щелкнул барабаном, возвращая его на прежнее место, и в этот момент в прихожей глухо хлопнул негромкий взрыв. Со звоном разлетелась хрустальная ваза, которую он оставлял на баррикадирующей двери тумбочке перед входом в ВР.
Вторжение. Вот чего не хватало Августину для полного счастья. После пантеры. После Локи. После схватки с болтливым кибером.
Августин упал на правое колено, целясь в дверной проем.
Там, в коридоре, в неглубоком стенном шкафчике, располагалась маленькая гордость Августина. Коллекция дорогих французских, ирландских и португальских мужских парфюмов в ретроупаковках – Августин помнил, что еще лет двадцать назад такие штуки назывались мудреным словом «дезодорант». Насчет этой коллекции у Августина возникли определенные соображения.
Томас молчал. «Испугался небось», – подумал Августин, безуспешно пытаясь справиться с сильной дрожью во всем теле. Он лихорадочно прикидывал возможные пути отступления.
Шагов из прихожей не было слышно, но это ровным счетом ничего не значило. Взломщики вполне могли использовать спецботинки с активным шумоподавлением.
Потом хлопнула кухонная дверь. Из комнаты, в которой стояла капсула входа, послышались частые глухие хлопки, затрещал полифертил. Пули с утробным чавканьем входили в биомассу его нейрокомпьютера. И снова тишина.
Спустя четверть минуты на пол напротив дверного проема легла бледная тень. Руки Августина, непривычные к оружию по-настоящему жестокой, земной, невиртуальной реальности, сильно устали. Ствол пистолета ходил ходуном, выписывая фигуру в виде сильно уплощенной восьмерки.
Оба – и Августин, и тот второй, в коридоре – прекрасно знали, что замешательство в одну десятую секунды будет стоить жизни. Но тот, второй, был профессионалом, и оттого не сомневался в своем преимуществе перед вислоухим сетевым легавым.
«Двум смертям не бывать, а одной не миновать», – вспомнил Августин и, решившись, выстрелил в шкафчик с коллекцией дезодорантов. Громыхнул неожиданно сильный взрыв.
В дверном проеме возникла мишень в дорогом пиджаке и в черной маске. Одежда на нем горела. Автоматная очередь, выпущенная наугад, чтобы не тратить времени на ориентировку, прошла над головой Августина, сокрушая трехслойное оконное стекло. Августин выстрелил два раза. Противник влетел в огонь, лижущий стену коридора вокруг шкафчика.
Ожидание было невыносимым. Если его убьют, пусть лучше сделают это сейчас.
– Томас, пора, – прошептал Августин.
Томас бросился в коридор. Августин выстрелил вслепую из-за угла и, упав на брюхо прямо под ноги продолжающему стоять и гореть киллеру, увидел второго. Этот корчился на полу у входной двери, придавленный сверху негодующим Томасом.
– Томас, фу! Гулять! – приказал Августин, зная, какое воистину магическое действие оказывает на его четвероногого друга слово «гулять».
Томас выскочил в распахнутую дверь.
Последним патроном Августин добил лежащего киллера. С отчаянием вслушиваясь в адресованные Томасу выстрелы на лестничной клетке, Августин подобрал «Мистраль», лежащий у ног киллера, которому не повезло первым.
Через секунду длинная очередь уложила третьего, выскочившего в коридор из кухни.
И только, когда автомат в руках Августина захлебнулся и замолк, он сообразил, что не видел этого, третьего. И не мог видеть. Потому что стрелял из неудобнейшей позиции, держа автомат на коленях, нажимая на спусковой крючок большим пальцем левой руки и тупо глядя на ботинки первого трупа.
Августин вскочил, прыгнул к следующему телу и, опять же к своему величайшему изумлению, сломал прикладом бесполезного автомата челюсть четвертому детине, который рискнул высунуться из комнаты с капсулой.
Сменив «Мистраль» на какую-то короткую дрянь с массивным подствольным гранатометом, Августин выскочил на площадку перед лифтом. Двери лифта в этот момент степенно открывались.
Это спасло ему жизнь. Площадку прошили две согласованные очереди, но Августин, заскочивший в лифт и сбивший с ног перепуганную соседку по этажу, не имел даже пустячной царапины.
Он заорал «Первый!!!» и для верности ударил по кнопке «1».
Соседка истерически хохотала. Августин для острастки пустил короткую очередь между закрывающихся дверей лифта. Кабина незаметно тронулась и плавно пошла вниз.
Где еще его могут ждать? Внизу? Вверху? Куда побегут те двое, которые остались на площадке? От правильного ответа на этот тривиальный психологический тест зависела его жизнь.
В тестах Августин был докой.
Он крикнул «Стоп!» и, с трудом дождавшись остановки, которая последовала спустя бесконечно долгую секунду, выстрелил в потолок кабины из подствольного гранатомета.