Сезон страсти
Шрифт:
– Да? – Он не проявил привычного любопытства при слове «сюрприз». – Что это?
– Путешествие. – Он посмотрел на Кейт с ужасом. Но она продолжала: – Тебе хочется поехать со мной как-нибудь в Сан-Франциско к тете Лиции? – Она ждала, что он обрадуется, но ничего подобного не произошло. Вместо этого он отпрянул от нее и на глазах у него появились слезы.
– Я не поеду! Не поеду! – Тайг выбежал из-за стола, и через некоторое время она услышала, как в его комнате хлопнула дверь. Тилли наблюдала за Кейт, надевая пальто.
Кейт
– Я знала, что он разозлится из-за моего отъезда, но такого не ожидала.
– Это пройдет. Для него это суровое испытание. – Тилли как бы оправдывалась за них обоих, и это раздражало Кейт.
– Суровое испытание, что я оставила его на одну ночь? – Черт побери, неужели она не имеет на это права? Он всего-навсего ребенок и не должен считать, что она принадлежит ему целиком и полностью. Но так было всегда, и в этом все дело.
– Ты часто оставляла его на ночь, Кейт? – Тилли и сама знала ответ.
– Никогда.
– Значит, для него это резкая перемена. Он привыкнет, если время от времени ты будешь это делать. А пока он испугался.
– О, черт возьми, Тилли. Я тоже. Мне на той неделе удалось выгодно продать свою последнюю книгу. Это значит, что у нас многое изменится к лучшему, но каким образом, я пока и сама не знаю. Мне надо разобраться во всем самой.
– Малыш этого не понимает. Чувствует что-то, но не может понять. Он понимает только то, к чему привык. Он никогда не уезжал отсюда. И вдруг, после того как тебя не было всю ночь, ты возвращаешься и рассказываешь, что скоро повезешь его в Сан-Франциско. Мы-то с тобой понимаем, как это увлекательно, а он пугается. Откровенно говоря, такое предложение испугало бы в здешних краях и взрослого человека.
– Знаю. Меня это тоже пугало много лег. Наверное, я от него слишком многого хочу.
– Он согласится. Дай ему время. Знаешь... – она, извиняясь, посмотрела на Кейт, – может быть, его удивила твоя одежда. Наверное, он почувствовал, что в тебе произошли какие-то перемены. Дети непредсказуемы. Когда умер мой муж, младший сын решил, что мы его отдадим в другую семью. Не спрашивай меня почему. Он плакал три недели, пока не рассказал мне о своих опасениях. Может, и Тайг боится, что ты его бросишь, раз так красиво одета. Ты выглядишь сегодня бесподобно, между прочим.
– Спасибо, Тилли.
– Не переживай. И в таком состоянии ты собираешься завтра учить?
– Думаю, я побуду пару дней дома.
– Хорошо, что у тебя не такое строгое расписание.
– Да. О Боже, Тилли. Не осуждай меня еще и за это. Пожалуйста. – Но та и не думала ее осуждать. Она приветливо помахала на прощание и тихо закрыла за собой дверь.
Кейт вдруг почувствовала себя страшно одиноко в этом доме. Согревало только присутствие Борта, грызущего золотую цепочку на ее туфлях.
– Умоляю, не играй с восьмьюдесятью шестью баксами, Борт, мой мальчик. – Она
– Прощайте до поры до времени. – Она аккуратно положила туфли в чемодан, пока Борт не поужинал ими, затем в одних чулках тихо пошла в комнату Тайга и постучалась:
– Можно войти?
Тишина была ей ответом, но потом раздался его голосок:
– Да. – Он лежал в темноте, его личико было похоже на маленькую луну.
– Ты не хочешь включить свет?
– Нет.
– Ладно. Вилли с тобой? – Да.
– Спорим, тебе с ним хорошо?
– Что? – У него был тонкий и слабый голос.
– Спорим, тебе с Вилли хорошо. Ты ведь уверен, что он твой навсегда.
– Да. – Голосок стал ласковее, а Кейт, лежа поперек его кроватки, вглядывалась в личико сына.
– А знаешь, что я, как и Вилли, тоже твоя навсегда! Даже еще больше. На веки вечные. Понимаешь?
– Не совсем.
– Что значит не совсем? – Она просто спрашивала, не обвиняла.
– Не совсем – значит, не совсем.
– Ладно. Что случится, если ты повяжешь Вилли красный бантик? Он станет другим?
– Да. У него будет глупый вид.
– И ты будешь его меньше любить? – Он неистово замотал головой и крепче прижал к себе мишку. – Вот видишь, несмотря на то, как я одета, я для тебя все та же прежняя мамочка, верно? – Кивок головы. – И я люблю тебя точно так же, как всегда.
– Вилли не оставляет меня.
– Я тоже. Просто иногда могу уйти ненадолго. Но я не оставлю тебя, любимый, никогда. Никогда.
– Но ты же уехала, – сказал он дрожащим голосом.
– Только на одну ночь и сразу вернулась. Как обещала. Разве не так?
Он неохотно кивнул.
– Зачем ты это сделала?
– Потому что мне было необходимо отлучиться. Я так хотела. Иногда взрослым нужно побывать в разных местах без детей.
– Раньше тебе было не надо.
– Раньше не надо. А теперь понадобилось.
– Это тот дядя тебе велел? – Она сразу поняла, кого он имел в виду.
– Стю Уэйнберг? – Он кивнул. – Конечно, нет. Я сама себе велела. Что в этом плохого?
Он уклончиво пожал плечами и вдруг расплакался, протягивая к ней ручонки. Она была ошеломлена.
– Я скучал по тебе! Я думал, что ты меня больше не любишь!
– Ну, дорогой, ну, маленький... Как ты мог так подумать? Я так тебя люблю. И я тоже скучала по тебе. Но... я просто... должна была поехать. И всегда, всегда, всегда буду возвращаться. А в следующий раз я возьму тебя с собой. – Она хотела пообещать ему, что больше так не сделает, но понимала, что это было бы обманом. Как она может отказаться от того, что только что вновь обрела?