Сезон свинцовых дождей
Шрифт:
– Честно сказать? Мне слабо! А тебе, Казак, нет. У тебя котелок конкретно варит!
Казак понимал, что Сухан ему льстит. У него у самого башка нехило соображает. И он должен будет справиться с проблемой по «Новой Эре». Казак очень на это надеялся.
2
Гиреев не скрывал своего недовольства.
– Мускатный орех грыз? – хмуро, исподлобья, глянул он на Барабулю.
– Грыз. А что?
Мускатный орех перебивает запах перегара. Но сам факт потребления говорит о том, что человек подшофе.
– Да глаза красные, во что!.. Нельзя так, майор, нельзя. А то ведь
– Да ладно тебе, Султаныч! Ну выпил, праздник вчера был...
– Праздник вчера был. А сегодня уже сегодня...
– А если душа болит, а? Посмотри, что вокруг творится? Такую страну, бля, просрали!
– Одну просрали, а в другой живем. И дальше жить должны. В соответствии с новыми веяниями... И не надо слезы пускать. Ты, Саша, в этой жизни неплохо устроился. Мы деньги делаем, ты нас поддерживаешь... Должен поддерживать. Только, я смотрю, дела у вас неважно идут. Бандиты беспредельничают. Комиссарова вот чуть убили... И некому с них за это спросить.
– А как спросишь? – горько усмехнулся Барабуля. – Я то знаю, кто в Комиссарова стрелял. Казак своего киллера устранить хотел, а попал в Комиссарова. Но ничего не докажешь. Преступники установлены, а заказчика никто не ищет...
– Некому искать. Майор Барабуля горькую пьет. А Казак, тем временем, город к рукам прибирает. И до банка, помяни мое слово, доберется...
– Не доберется. Он знает, что ему будет за банк.
– Что?
– А что с Драгуном было? А Хруль сейчас где? То-то же...
– Но тогда Контора в силе была, а сейчас у вас раздрай...
– Нокаутирующий удар, – уточнил Барабуля. – Но ты погоди, все устаканится, вот увидишь...
– Пока что я вижу, что ты устаканиваешься. Смотри, Саша, сопьешься ведь...
– Я? Никогда!.. Вот с завтрашнего дня ни капли!
– Неубедительно звучит, майор. Не в первой же обещаешь...
– Ну, в этот раз, точно завязываю!.. Деньги принес?
В сущности, майор Барабуля встретился с Гиреевым не для того, чтобы слушать нравоучения, а для того, чтобы получить свои кровные пять тысяч долларов за содействие, так сказать, в охране банка.
Гиреев деньги передал неохотно. И пригрозил на прощание.
– Смотри, Саша, если не завяжешь, я найду себе другого помощника...
– Да не волнуйся ты, Султаныч, все будет нормально...
Барабуля спрятал деньги в карман и был таков. Вышел из кафе, сел в машину и отправился домой... Да, действительно, хватит коньяк глушить. Пора возвращаться к трезвому образу жизни. И в лоно семьи заодно... Но ведь он обещал Гирееву, что завяжет с завтрашнего дня. Но сегодня еще сегодня. И надо будет съездить к Оксанке. Баба она классная, дает без проблем. Неплохо было бы устроить небольшой индивидуальный мальчишник– прощание, так сказать, с вольной разгульной жизнью. Коньяка бутылочку приговорит, к бабе прижмется. А с завтрашнего дня – ни-ни. Только семья, и только служба на трезвую голову.
Барабуля повернул к Оксанке. Но далеко не уехал. Возле самого дома нарвался на гаишника. Стоит фанфарон расфуфыренный, палочкой своей бабки с нормальных людей срывает. Ему бы в оперскую лямку впрячься, да на матерых преступников охоту открыть. Ага, кишка
– Ну чего тебе? – недовольно поморщился майор.
Протянул удостоверение в развернутом виде. Это должно было произвести на гаишника впечатление.
– Извините, но мне кажется, что вы управляете машиной в нетрезвом виде.
– Я не управляю. Я стою. С тобой вот разговариваю...
– Все равно. Прошу выйти из машины.
– Ну, смотри, если я выйду!
Барабуля вышел из машины, но гаишник вдруг куда-то пропал. Вместо него появились крепкие парни в штатском. Не успел он опомниться, как его взяли под руки.
– Я не понял? Это что за произвол!
Оказалось, что произвол творил следователь военной прокуратуры при поддержке оперативников из ГУВД. Прямо на месте, в присутствии понятых, он забрал у него полученные от Гиреева деньги. Как положено, был составлен протокол изъятия. А в ГУВД Барабуле показали материалы скрытой видеозаписи, где был зафиксирован факт получения денег.
Следователь Кольцевик не скрывал своего ликования.
– Я не понял, ты чего радуешься, капитан? – угрожающе сверкнул взглядом чекист. – Казбек Султанович долг мне отдавал, что здесь такого?
– Долг? Пять тысяч долларов? А немного это для начальника отдела? Откуда у вас такие деньги?
– Дачу продал.
– Не было у вас никакой дачи... Но, может, уже появилась. За такие деньги не только дачу, особняк отгрохать может...
– За какие деньги?
– А за те, которые вы от гражданина Гиреева получали. Мы все про вас знаем, товарищ майор. Гражданин Гиреев платит вам за безопасность своего банка, а вы берете у него деньги, хотя знаете, что это противозаконно.
– Я не знаю, о чем вы говорите. У вас есть доказательства того, что эти пять тысяч долларов я получил в качестве оплаты, э-э, за охранные услуги?
Насколько Барабуля помнил, в недавнем разговоре с Гиреевым никто из них не говорил прямо, что злосчастные пять тысяч это дань за поддержку и содействие с его стороны. Так, вокруг все да около.
– Увы, прямых доказательств у нас нет, – развел руками военный следователь. – Есть только предположения...
– Ну, ты, капитан, совсем с катушек съехал. Бандитов ловить надо, а ты на своих наезжаешь... А-а, ну да, ты ж военник, ты только ментов и чекистов можешь под жабры брать. Смотри, как бы самого за яйца не взяли.
– Это что, угроза?
– Нет, это предостережение...
– Ну-ну.
– Что, ну-ну, капитан? Что, ну-ну! Давай, отпускай, пока я добрый...
– Ну что ж, так и быть, отпущу, пока вы не разозлились. Но ваши водительские права мне придется удержать. Нехорошо в нетрезвом виде за руль садиться. Пусть ваше начальство разбирается, что с вами делать...
– Не волнуйся, капитан, начальство разберется...
К Оксане Барабуля приехал на такси и с двумя бутылками армянского коньяка. По плану – сначала выпивка, а затем постель и разнузданный секс с податливой красоткой. Но до постели он еле-еле дополз. После первой бутылки его сильно развело, Оксана понадобилась ему только для того, чтобы дотащить его до дивана. Глаза закрылись, едва он коснулся головой подушки...