Сфагнум
Шрифт:
— Ситуация говно! — занервничал Хома.
— Говно, — согласился Шульга. — Да, менты не ищут. Но Пиджак с его бригадами ищет. То есть, пока не ищет, пока звонка ждет и еще пару дней будет звонка от нас ждать, а потом начнет искать. И я так скажу: менты-то нас тут не нашли бы. А Пиджак найдет. И тут, и в землянке и, блядь, в немецком танке «Тигр», который утонул в болоте во время войны, найдет.
— Шульга, а что если в газете про пакет с баксами не написали из-за того, что не поместилось? — поинтересовался Серый. — Вдруг просто места не хватило?
— Да, действительно, есть такая возможность, — согласился Шульга. — Газета вон какая маленькая, четыре странички всего. Они, может, и хотели написать, но места не хватило. Тут вон, видишь, про тружеников села рядом.
— Надо в газету звонить, — просипел Хома. — Только не с мобилы — засекут.
— Мобилы все выключенными держим, — поддержал Шульга. — Аппарат в правом кармане, батарея в левом. Только так, пацаны. А в газету я позвоню с автомата, возле кладбища. Он еще с советских времен. Позвоню, спрошу, вдруг и правда деньги не поместились просто.
— Ну вот и разрешилось, — широко улыбнулся Серый.
— Да ни хуя не разрешилось! — оборвал его Шульга. — Вероятность микроскопическая! Позвоню так, для очистки совести. Но — маловероятно. А ты иди бабе Любе траву подкоси. И Хомяка возьми, пусть он граблями помахает, сгребет.
— Это работа бабская, — заныл Хомяк.
— А жрать ты хочешь? Может, тебя на охоту отправить — на кабана? Дадим вот тебе нож из сервиза, неточеный, и давай, Хомяк, на кабана. Это работа мужская. Ну?
Хомяк решил согласиться: с Шульгой спорить было бесполезно, в ряде случаев это приводило к унизительным последствиям. В его голове возник план: после того, как Серый обкосит траву, Хомяк сделает вид, что задел граблями палец на ноге, сядет, снимет кроссовок и будет дуть на палец. Серый пожалеет его и уберет траву сам. Потому, что Серый — добрый.
Приятели вышли, а Шульга подошел к иконке, висевшей в углу под несколькими слоями гардинной ткани. Занавесочные гардины были пыльными, иконка — темной, но все вместе это создавало торжественную атмосферу.
— Упокой, Господи, — попросил он у иконки. — Упокой раба твоего, пусть ему там нормально все, мы не со зла, прости нас, бог, — он похлопал обои под иконой так, будто они были плечом того самого Господа, который должен был их простить.
Глава 7
Выхухолев дремал в майке перед телевизором. Когда рядом послышалась прыгающая, как шарик на ракетке, мелодия и хрипловатый голос запел: «Хорошо живет на свете Винни Пух», — он решил, что по телевизору демонстрируют его любимый мультфильм, и проснулся. Но нет, на экране шли все те же «Улицы разбитых фонарей», а голосом Винни Пуха пел телефон.
— Алле, — сказал Выхухолев измученно, включая громкую связь.
— Ну почитал материалы, нормально, — вступил веселый голос Сергея Макаровича.
— Пришли уже? — отозвался Выхухолев.
— Пришли, да. Творчески подошел, креативно. С огоньком. Где ты такого дурня нашел?
— Где нашел, там больше нет, — Выхухолеву не понравился разнузданный подход Сергея Макаровича к процессуальным вопросам.
— Сам писал?
— Сам, но под его диктовку.
— С пистолетом вы хорошо, весело. Я, может, даже выправлю двух наших лопухов, пусть в иле покопошатся под белым мостом. А то знают только «откаты», «крыши». Пусть нюхнут настоящей оперативной работы, поищут улики. Но ты, конечно, все за них уже сделал — можно в суд передавать.
— Хорошо. А, думаете, найдут? Доколька мелкая, но течение.
— Да что найдут?
— Пистолет.
— Ты ж сам про пистолет в Докольке придумал. Как они его найдут?
— Ну да, сам, — вспомнил Выхухолев. — Хотя нет, не сам. Подозреваемый предложил. Он вообще много деталей придумал. Просто Чехов какой-то, хорошие детективы мог бы писать. Про Пронина.
— Как ты его так мобилизовал? Петухами припугнул? Ласточкой? Или как обычно у вас, у ментов, — пальцы в дверную щель?
— Зачем? — обиженно отозвался Выхухолев. — Человек, между прочим, не уверен, что он этого преступления не совершал. А вы тут.
— То есть, к совести воззвал?
— Ну типа того, да.
— Видел, уже и в газете пропечатали, — восхищенно отозвался Сергей Макарович.
— Конечно, мы им пресс-релиз выслали, они и пропечатали, — вздохнул Выхухолев.
— Как у тебя все поставлено-то.
— Стараюсь, Сергей Макарович, стараюсь.
— Я вот только одно хотел у тебя спросить, Выхухолев, — посерьезнел голос.
— Ну? — Выхухолев встал и отошел от телевизора.
— А как ты сам считаешь, что там произошло?
— Как я сам считаю, изложено в протоколе, в признательных показаниях подозреваемого.
— Ну а без бумажки, на самом деле.
— Что значит без бумажки? — искренне не понял милиционер.
— Ну ты же понимаешь, Выхухолев, что этот Кабанов не мог совершить убийство?
— Почему не мог? — удивился Выхухолев.
— Да потому, что неизвестный с пятьюдесятью долларами в кармане срать бы с этим Кабановым рядом не сел. Тем более не стал бы с ним пить. Тем более — вскрывать магазин. Алкоголь в крови жертвы проверяли?
— Нет, не проверяли.
— Надо бы проверить. Вдруг он был трезв в момент смерти. А тут — две бутылки водки.
— А зачем проверять? — отмахнулся Выхухолев. — Картина происшествия в полной мере обрисована подозреваемым, признание есть, срок известен, судье я уже позвонил.
— А кто будет судить?
— Валька.
— Сразу согласилась?
— А хули ей. Дел у ней сейчас много, ну одним больше, другим меньше. Десять минут работы… Но вы бы тоже с ней связались, а то одно дело я, другое — вы. Вы же у нас дела в суд отправляете.