Сфагнум
Шрифт:
— Вот, принес котов, как и обещал, — сказал он.
— Кому обещал? — удивился Петрович.
— Вас к телефону! — орал Малышев.
— Да погоди ты! — крикнул в ответ Петрович.
— Мы с вами говорили насчет котов, — объяснил мужчина.
— Когда?
— Сегодня утром. Я звонил.
— Малышев, тебе звонили по котам?
— Было что-то, — крикнул Малышев.
— Чего не передал?
— Я передал! Вы первую читали, — отозвался Малышев. — Вас к телефону!
— Пусть повисят! И что коты? — спросил Петрович у мужчины.
— Ну, я ж говорил, травят их.
— Кто травит? — удивился Петрович.
— Сосед травит.
— Какой сосед?
— Мы с ним участок никак не поделим. Он на целую гряду хочет забор подвинуть. А у меня там крыжовник! — повысил голос посетитель.
— А при чем тут коты? — уточнил Петрович. Он заметил, что его палец съехал по строчке и теперь больше не указывает на фразу «обеспечение дизтоплива песенными коллективами для выезда на поля и развлечением комбайнеров». Чтение заметки нужно было начинать заново, тьфу ты черт!
— Чего вы плюетесь? — подозрительно подался вперед мужчина.
— Я не вам плююсь, — объяснил Петрович. — Я по своему поводу плююсь. Так что коты?
— Их надо проверить, — требовал посетитель. — Сосед травит их рыбой, которую вымачивает в дихлофосе. Я сам видел. Это из-за крыжовника. Места ему мало. А коты не виноваты.
— И что? — уточнил Петрович.
— Я вам принес, чтобы вы их проверили.
— Как проверили?
— Они сонные какие-то. Раньше бегали, прыгали, за бумажкой гонялись. А теперь спят целыми днями, — терпеливо описывал жизнь котов посетитель.
— Так вы подойдете или нет? — надрывался Малышев.
— А давайте возьмем котика! — предложила Даша. — Будет у нас здесь жить, ходить, мурлыкать. Я ему буду молочко носить. Третью подписали?
— Черт с ней с третьей! — Петрович поставил на макете третьей полосы размашистую подпись. — Прочитай сама про ГСМ, там с комбайнерами какой-то затык.
— Давайте этого, пушистого, оставим! — Даша погладила одного из котов по голове. Тот мудро закрыл глаза и попробовал мурлыкать. — Давайте оставим, видно же, что псих, уморит животных, — работа в редакции привила ей умение не обращать внимание на посетителей, обсуждая их психическое здоровье и физические недостатки.
— Так что вы от меня хотите? — повысил голос Петрович, обращаясь к посетителю.
— У меня котов травят, а вы помочь не можете? — тот тоже повысил голос. — У вас редакция или не редакция?
— Мужчина, как мы ваших котов проверим? У нас же не санстанция. Вы в санстанцию их носили?
— Носил, — расстроился мужчина, — но он там всех купил.
— Кто он? — уточнил Петрович.
— Сосед.
— Кого «всех»?
— Санстанцию всю. Говорят, «нет признаков отравления в шерсти».
— Зачем вы животных в сумку запихали? — обратилась к нему сердобольная Даша. — Вы бы селедку эту принесли отравленную. Котикам же неудобно в сумке! Посетитель что-то ответил. Петрович обнаружил, что на секунду перестал быть эпицентром дискуссии о котах и быстренько сместился к Малышеву и его телефонной трубке. Даша продолжала перекрикиваться с котистом.
— Але, — сказал Петрович.
— Здрасьте, — сказала трубка. Голос был молодой, но шепелявый, как будто у говорящего отсутствовала половина зубов или он напихал в рот камней, чтобы изменить голос до неузнаваемости. Впрочем, Петрович не мог сконцентрироваться на голосе: он внимательно следил за перепалкой Даши и посетителя. Опыт подсказывал ему, что посетитель, по мере нагнетания ситуации, мог достать баллончик и распылить газ, снять штаны и трусы, чтобы всех удивить, поджечь стопку с бумагой, словом, потенциал у ситуации имелся.
— Але, — повторил Петрович.
— У вас ашыбка у газете, — сказал голос. — У номеры за 11 июня. Там, де про аграбление магазина сказана.
— Что за ошибка? Быстрей говорить можете? — нетерпеливо переминался с ноги на ногу Петрович. Он увидел, что полосу с комбайнерами и ошибкой понесли в печатать, — Даша увлеклась спором и не вычитала материал.
— Там ничыво не сказана пра деньги. Возле цела деньги были. У пакете.
— Откуда вы знаете? — автоматически уточнил Петрович. Его голова была занята совсем другим.
— Дык я у Малинаве всех знаю! — не вполне логично ответил голос.
Петровича посетила неожиданная мысль, что, если убедить исполком давать на первой полосе меньше официальных постановлений и репортажей с полей и заменить их, например, гаданием и рецептами холодника, тираж «Пути Родины» поднимется в десять раз. Но эта мысль была не к месту, звонящий ему говорил что-то про деньги, про убитого, про Малиново.
— Мужчина, вы от меня что хотите? — задал Петрович вопрос, после которого большинство бесед в редакции обычно заканчивались. Человек начинал объяснять, чего он хочет от главного редактора районной газеты, и в процессе объяснения сам осознавал, что районная газета ему в этом (экспертизе котов, патентовании вечного двигателя и т. д.) помочь не может.
— А пазванице у милицию. Утачнице. Были все-таки деньги возле цела или не были? — сказал голос на том конце провода вполне логичную вещь.
— А зачем мне звонить? — еще раз попытался уклониться от этого Петрович.
— Дак я ведь гавару. Ашибка в газете. В номеры за 11 июня.
Слова «ошибка в газете» для измученного сознания Петро — вича были ключевыми. Это был такой код, активизирующий ментальную цепь «стимул-реакция». Он выдал стандартную в таких случаях фразу: «Будем разбираться», — нажал рычажок телефона и набрал номер районного отдела милиции. Параллельно он удивлялся тому, что Даше каким-то образом удалось усмирить человека с котами: он сел в кресло Петровича и мирно обсуждал с девушкой преимущества сибирской породы над короткошерстными.
— Але, РОВД? Выхухолева позовите, — распорядился Петрович. — Это его из районки, Петрович. Что? Зачем? Ну, скажите, что вопрос возник по пресс-релизу вчерашнему. Уточнить надо.
Пока к телефону звали Выхухолева, Петрович услышал глухой гул за стеной: заработала ротационная машина, печатая третью полосу «Пути Родины» и навсегда оставляя в истории фразу «обеспечение дизтоплива песенными кол — лективами для выезда на поля и развлечением комбайнеров». Знаток Хайдеггера, Сартра и Шкловского в Петровиче содрогнулся. Ему было обидно, что вот и нашел, и пальцем прижал ошибку, но та, как вьюн, выскользнула из рук и прыгнула на страницы его газеты. Потом Петрович подумал, что среди читателей районки число граждан, способных выявить проблемы в управлении существительных, невелико, газету в основном используют для заворачивания сала, а потому и расстраиваться тут нечего.