Сфера-17
Шрифт:
– Тики Реа! – сказал он ледяным тоном. – Я аннулирую ваш пропуск.
Бейджик на груди девушки вспыхнул белым пламенем и раскололся на две неравные части. Она вздрогнула и, приоткрыв рот, с горечью и укоризной посмотрела сначала на бейджик, потом – на директора.
– Убирайтесь отсюда, – продолжал Йеллен. – И передайте своим друзьям, что ещё одна подобная попытка – и я выставлю вашу братию отсюда целиком, невзирая на чины и звания.
– У нас нет чинов… и званий… – пролепетала мантийка.
– Вот я на них и не посмотрю, – благожелательно закончил Йеллен. – Всего хорошего.
Он поморщился и устремил взгляд куда-то вкось, в потолок.
– По собственному офису нельзя без охраны пройти, – процедил он и проговорил чётче: – Ирэн? Кто пустил мантийцев на рекреационные этажи? Увольте этого человека. Нет, стойте. Отправьте его на обследование. В службу безопасности позвоните немедленно.
Потом Йеллен отключил загадочную невидимую связь и огляделся. Во время разговора голос его оставался невозмутимым, но по едва заметному прищуру Николас понял, что директор всё ещё зол. «Кажется, джекпота не получилось, – подумал он. – Как бы не вышло хуже… Но тут Йеллен заметил человека в неместной одежде, взглянул на него впрямую, и выражение его лица переменилось.
– Вы… – начал он дружелюбно, с неуверенной улыбкой, словно припоминая.
– Николас Реннард, семнадцатая сфера, Циалеш. Мне назначено.
Йеллен замолчал. Он смотрел на Николаса пристально, красивое сухое лицо его стало задумчивым, но ни малейшей неприязни не отражалось на нём. Потом он улыбнулся – мягко, почти смущённо – и протянул руку.
– Алан Йеллен.
Рукопожатие его оказалось безупречным, истинно джентльменским: в меру крепким и в меру продолжительным.
– Пройдёмте в кабинет, – сказал директор. – Здесь разговаривать невозможно.
В свой кабинет – обитель божества где-то в неведомых высях – он всё же посла не повёл. «Кабинетом» оказалась отдельная комната в ресторане с орхидеями. Николас попросил Эрвина ждать снаружи, тот молча кивнул. По лицу его ничего нельзя было понять. Прозрачные двери сомкнулись, а затем утратили прозрачность: миг – и Николас остался наедине с Йелленом.
Он поймал себя на том, что так же чувствовал себя перед первым полётом в космос. Закрылась герметичная дверь, изолируя внутренний мирок, ограниченный и пугающе хрупкий, включились плюс-двигатели – они не давали ни вибрации, ни шума, только какое-то инстинктивное ощущение потусторонней жути… К моменту прыжка Николас устал бояться и по горлышко набрался коньяку, поэтому самым страшным в полёте оказался безобидный и безопасный старт.
– Господин Реннард, – проговорил Йеллен ещё мягче, с какими-то лирическими интонациями, – садитесь, пожалуйста.
Николас обнаружил, что всё ещё стоит, и опустился в маленькое чёрное кресло за стеклянным столом.
– Позвольте угостить вас обедом, – продолжал директор. – Как прошёл перелёт? Семнадцатая сфера – это сколько времени в плюс-пространстве?
– Три недели.
– Три недели без связи, – Йеллен покачал головой. – Чудовищно. Вы отважный человек.
Стекло столешницы засветилось. Вначале на нём заиграла искрами карта звёздного неба, потом звёзды померкли и появилось разноцветное интерактивное меню.
– Что вы предпочитаете? – поинтересовался директор с интонациями шеф-повара.
«Светская беседа, – подумал Николас. – Так я и знал. Что же, будем мило беседовать… какое-то время».
– Что-нибудь традиционное, – вполголоса ответил он, просматривая меню. – Пока не прошла адаптация, рисковать не стоит.
– Вам много приходилось летать?
– Я не впервые на Сердце Тысяч, – уклончиво ответил Николас и порадовался удачной реплике.
Йеллен сощурился. Карие глаза его стали ласковыми. Он смотрел на Николаса так, словно выиграл его в лотерею. «Началось, – подумал тот мрачно. – Сейчас господин Йеллен объяснит мне, где моё место…» Но Йеллен только уставился в стол, погонял пальцем страницы меню и сказал со вздохом:
– Я должен извиниться перед вами, господин Реннард.
– За что?
– Эта девушка… Хочется сказать – это существо, знаете, чем дольше общаешься с мантийцами, тем менее они симпатичны… Это Тики Реа, ксенопсихолог мантийского посольства.
Николас недоумённо поднял брови. Йеллен усмехнулся.
– Да, – сказал он, – они считают нас иной расой и в чём-то правы. Я должен извиниться за внезапное появление этого существа. Недосмотр. Вышла неловкость.
– Что вы, господин Йеллен, никакого беспокойства, – Николас помедлил. – Признаться, госпожа ксенопсихолог вела себя странно. Насколько я знаю, мантийцам не свойственно подобное…
– Это был акт отчаяния, – Йеллен поморщился. – Они уже месяц осаждают нас. Им нужен ти-интерфейс.
– Новая разработка? Я о ней ничего не слышал.
– Да, – кивнул Йеллен, – широкая рекламная кампания началась что-то около трёх недель назад.
«Надо же, – подумал Николас, – как он деликатен».
– Телепатический интерфейс, – дружелюбно объяснил директор. – Настоящий прорыв в науке, все мы бесконечно им гордимся. Это надстройка для ИскИнов, которая позволяет им реагировать непосредственно на мысли человека-оператора. Крайне ценно там, где требуется мгновенная реакция, и в целом очень приятно. Знаете, когда управляешь чем-то силой мысли… – И он засмеялся.
Николас согласно улыбнулся. Начитавшись новостей столичной науки, он уже не удивлялся даже промышленной телепатии.
– Что же, – сказал директор. Он посерьёзнел, но оставался по-прежнему доброжелателен. – Я имею дело с полномочным послом планеты Циалеш, не так ли?
– Вы совершенно правы.
Йеллен помедлил. Из-за его спины, из сумеречного, увитого лианами грота выехал манипулятор и поставил на стол заказ. Директор взял хрустальный кувшин, немного полюбовался им, налил в высокий стакан тёмный сок какого-то плода.
– Удивительная планета, – сказал он. – Государственный переворот, гражданская война, национализация… На что вы рассчитывали, господин Реннард? Вы шли против всего Союза Двенадцати Тысяч.
«Против Неккена, – подумал Николас. – Почему бы вам, господин директор, не сказать прямо?»
– Мы не рассчитывали, – ответил он. – Мы просто не могли мириться с ходом вещей.
Йеллен вскинул глаза и внимательно посмотрел Николасу в лицо. Тот немного отстранился; плеча его коснулся свисающий побег лианы.