Сфинкс
Шрифт:
Впрочем, то обстоятельство, что скарабей нисколько не утратил своей щенячьей привязанности, которую он демонстрировал, будучи личинкой, по отношению к своему любимому хозяину отчасти примирило Карла с небольшим размером питомца. Скарабей, казалось, понимал, что Веревий также является членом их маленького клуба и относился к нему без особой любви, но, тем не менее, вполне дружелюбно. По крайней мере, в отношении его он ни разу не проявил агрессии, столь характерной для этого вида давно вымерших насекомых.
Для того чтобы накормить гигантского жука, Карл с Веревием привезли на остров очередную жертву
Когда со всей очевидностью стало ясно, что скарабея перестало интересовать человеческая плоть, Карлу поневоле пришлось отпустить жука на вольные хлеба. Сняв с него цепь, друзья с замиранием сердца смотрели, как скарабей, вырастив между передних когтистых лап огненный шар, принялся исчезать прямо в склоне оврага. Когда же жук окончательно вполз в прорытую им нору и исчез из виду, земля под нарушенным травянистым покровом, через непродолжительный промежуток времени затянулась. А еще через какое-то время покрылась жухлой травой и чертополохом, которые были там ранее.
— Ну, все, теперь поминай, как звали! — в сердцах вскричал Веревий и плюнул себе под сапоги. — Что за нужда была торопиться, да раньше времени, цепь снимать?
— Нет, мы все сделали правильно, — отрицательно покачал головой Карл. — Абдалла говорил мне, если скарабея не выпускать, то он погибнет.
— Вот ты Карлуша, вроде умный человек, ученый! А такой, брат, иногда дурак! — в сердцах выругался Веревий. — Ну, скажи мне, как можно верить проклятому эфиопу, да еще и басурману?
Но как вскоре выяснилось, Абдалла не обманул и на этот раз. Скарабей неожиданно вновь возник на Чертовом острове в том же самом овраге, откуда уполз неделю назад неизвестно куда. Оставленный для присмотра верный мужик из челяди Веревия, поздней ночью на лодке переправился через Ежовку и верхом доскакал до хозяйского дома. Перебудив всех домочадцев, он принес хозяину весть, о том, что «чертово отродье вернулось».
На радостях Веревий напоил мужика до поросячьего визга, да и скормил его троглодитам в Проклятой штольне. Карл этот кровожадный поступок не одобрил, и посетовал, что эдак они с Веревием скоро совсем без верных людей останутся.
На что компаньон, по своему обыкновению взъерошив бороду, нравоучительно изрек:
— Что знают трое, то знает и свинья!
Дела с Проклятой штольней шли как нельзя лучше. Ювелир Гольбейн, за причитающиеся ему тридцать серебряников очищал кровавое золото от примесей и отливал его в слитки. Его пришлось посвятить в тайну штольни. Старый негодяй настоял на этом. Пришлось ему уступить, так как обращение золота добытого незаконным путем в пухлые пачки добропорядочных ассигнаций происходили через его многочисленных знакомых.
За
Вырученный капитал Веревий с согласия и активного участия Карла тут же вкладывал в дело. Ими было куплено несколько пароходов, которые ходили по Волге с зерном, углем, лесом и прочим ходовым товаром. В головах друзей-компаньонов бродили поистине наполеоновские планы. Они собирались, накопив изрядный капитал начать промышленную разработку Проклятой штольни для того, чтобы полностью выбрать оттуда все имеющееся там золото. То, что при этом возможно придется уничтожить племя, обитающих там троглодитов, включая Сынка их, почувствовавших вкус огромных денег, теперь уже мало волновало.
Также Карл всерьез подумывал над тем, чтобы попытаться осуществить пробное путешествие во времени и пространстве, используя ходы делаемые скарабеем. Веревий как мог, отговаривал его от этой сомнительной авантюры, которая, как он предрекал, могла закончиться весьма плачевно.
За эти несколько месяцев, включая снежную зиму, скарабей регулярно исчезал для того чтобы вновь возникнуть на Чертовом острове. Сильные морозы, казалось, нисколько не беспокоили загадочное насекомое, которое по логике вещей, должно было бы спать, забившись в какой-нибудь норе, подобно своим многочисленным членистоногим собратьям. Должно быть, все дело было в том огненном шаре, который скарабей всю зиму не выпускал из своих передних лап. Правда размеры у этого раскаленного угля были совсем крошечные, чуть ли ни с бобовое зерно. Но испускаемого им тепла видимо вполне хватало на, то чтобы обогреть всю колоссальную тушу огромного жука.
И вот однажды весной, в самое половодье, произошло событие, в корне изменившее представление Карла и Веревия о скарабее. Первым это заметил, как ни странно, Веревий. Он обратил внимание, что из заднего конца туловища насекомого начали появляться некие странные прозрачные выделения. Когда они с Карлом исследовали их, то обнаружили, что это вещество обладает резким отвратительным запахом.
Неожиданно Карл с хохотом не раз и не два, ударив себя кулаком по лбу, всерьез заставил Веревия усомниться в его психическом здоровье.
Наконец когда немец успокоился, все стало на свои места после его исчерпывающего объяснения:
— Друг мой, там, в Египте старик араб говаривал мне об этом, но я по своему обыкновению пропустил все мимо ушей! Наш скарабея и не скарабей вовсе, а скарабея!
— Врешь! — не поверил Веревий. — Девка, что ли? Ну, в смысле сучка? А этот жучий сок, оттого что у нее, течка началась?
— Именно! — в полном восторге воскликнул Карл. — Первым делом эту деликатную жидкость нужно собрать и тщательно укупорить, чтобы ни в коем случае, наружу не просочился запах! А что со всем этим дальше делать нужно будет я тебе, потом объясню! Уверяю тебя, мой друг с этим жучьим соком, если распорядиться им с умом, можно таких дел наворотить, что всем святым тошно станет!