Сфинкс
Шрифт:
– По словам сына профессора - деньги, золото, аппаратуру, компьютер.
– Какие наметки?
– Да есть кое-что, Генрих Рудольфович. Бабушка со второго этажа видела из окна двух подозрительных типов, входящих в подъезд. Как они вышли, она не видела, потому что по телевизору начался сериал, но по описанию смахивают на одну группу, за которой мы давно гоняемся. Чистят квартиры среднесостоятельных граждан. Правда, до сих пор обходилось без трупов, но судя по положению тела профессора, он или оказал сопротивление, или пытался убежать...
– Что за типы?
– спросил Бек.
– По агентурным данным, некие Фонарь и Черный. К сожалению,
– Ладно... Ты свободен. Да...
– спохватился Бек в ответ на вопросительный взгляд полковника.
– Вон там на бюро доллары - возьми, пригодятся в хозяйстве.
Полковник смущенно спрятал деньги в карман, затем направился к двери. Бек, не удосужившись с ним попрощаться, размышлял.
Итак, охотник за открытием профессора нанял не киллеров, а банальных уголовников... И в этом есть резон - преступление едва ли примут за заказное. Профессионал застрелил бы Калужского из пистолета с глушителем, сбросил на дискету искомый файл и откланялся бы. Но тогда все шито белыми нитками. А тут... Да, похоже, противник достойный. Что ж, тем интереснее игра.
У Генриха Рудольфовича мелькнула мысль, что все это может оказаться невероятным совпадением, но такую возможность он вскоре отбросил. Если бы Бек верил в совпадения, тем более в невероятные, он не стал бы тем, кем он стал.
Он набрал ещё один телефонный номер.
– Виктор? Это Бек. Спасибо, и тебе того же... У тебя не найдется минутка заехать ко мне? Занят? Ах, вечером? Да понимаешь, Витя, дело-то уж больно жаркое, уважь. Вот спасибо... Жду.
Спустя час Бек пожимал руку Виктору Белову, уголовному авторитету по кличке Дракон.
– Зачем звал?
– Дракон плюхнулся в кресло и нацедил в бокал хозяйского виски.
– Какую дрянь ты пьешь! Неужто не лучше наша, кристалловская...
– Кто любит арбуз, а кто - свиной хрящик, - философски заметил Бек. А пригласил я тебя вот зачем. Бродят по Москве два архаровца, Фонарь и Черный... Вернее, разъезжают на допотопном "Москвиче".
– Ну, знаю таких. Гниль помойная. Что, они тебе дорожку перебежали? Тебе, королю - эти черви? Хочешь, я вечером тебе их уши пришлю?
– Да нет, не надо, у меня к ним другой интерес. Ты бы рассказал про них моим ребятам - где они живут, где их машина... И главное - появился ли у них недавно компьютер, а если появился, то не исчез ли уже?
– Нет проблем. И про компьютер выясним.
– Вот и спасибо. Я подошлю ребят...
– Подсылай.
Перед уходом Дракон выпил-таки вторую рюмку забракованного им виски.
Бек рассматривал два варианта. Первый: похитить уголовников и выколотить из них правду о заказчике. Но этот вариант его не вполне устраивал - кто знает, что предпримет в ответ умный, хитрый противник? Второй вариант нравился ему гораздо больше: проследить за Фонарем и Черным вплоть до их встречи с заказчиком, переключиться на него и действовать по обстановке. Правда, это проходило лишь в случае, если встреча ещё не состоялась.
Генрих Рудольфович не думал о том, чтобы попросту отобрать компьютер у налетчиков - это немногим лучше похищения их самих. Да и профессор едва ли мог не защитить файл паролем. Кроме самого Калужского, пароль (по логике) известен лишь одному человеку - заказчику убийства и ограбления, иначе он не санкционировал бы устранение профессора. И об этом человеке нужно собрать информацию.
24
"Метц
Из-за угла Метц швырнул гранату в направлении контейнеров. Юрген отреагировал длинной очередью, осколки бетона хлестнули по щеке Метца. Прогрохотал оглушительный взрыв, поднявший тучу пыли. В пылевом облаке Метц шагнул вперед и опустошил магазин пистолета туда, где по его расчетам укрывался враг. Ответной автоматной очереди не последовало.
Пыль немного осела, хотя по-прежнему разъедала глаза. Метц неторопливо подошел к развороченным взрывом контейнерам. Юрген лежал, бессмысленно таращась в потолок остановившимся мертвым взглядом.
Путь был свободен. Теперь ничто более - ничто на свете - не помешает Альфреду Метцу добраться до Ледяного Паука, в этом он был увере... н..."
НННННННННННН Н Н Н Н...
Палец Бориса Градова снова и снова ударял по частенько заедающей букве "н" на старенькой пишущей машинке. Злополучная буква упорно не желала пропечатываться. Градов стукнул кулаком по столу, угодив по краю пепельницы. Пепельница с веселым звоном перевернулась, окурки разлетелись по комнате; облака пепла выглядели не слабее пылевой тучи из романа Градова "Ледяной Паук".
Борис помянул ад со всем имеющимся в нем количеством дьяволов, схватил недопитую бутылку сухого вина и отхлебнул изрядный глоток. Где-то он слышал, что Хемингуэй в процессе творчества истреблял по ящику сухого ежедневно. Запросы Градова были скромнее, но принцип тот же.
Вытащив из каретки недопечатанный лист под номером двести один, Борис пробежал текст глазами. Можно, пожалуй, кое-что подправить, а в целом удовлетворительно... Но эта проклятая машинка сведет его с ума! Сначала хулиганила буква "л", потом сама собой исправилась, но закапризничала "н". А "г" и "ш" вообще пропечатываются вместе, как сиамские близнецы, и каретку периодически заклинивает. Эх, как нужен компьютер!
Вопрос о покупке компьютера вставал на повестке дня Градова периодически, но вечно мешали какие-то непредвиденные (а сказать правду, чаще всего безответственные) траты. Управляться с компьютером Борис умел, хотя своего у него не было никогда. Вожделенной машиной владел близкий друг, Андрей Мезенцев, он-то и научил Бориса виртуальным премудростям.
Градов тяжело вздохнул, глотнул ещё вина, подумал, что неплохо бы подмести усеянный окурками пол, но вместо того включил кассету с "Дуэтами" Элтона Джона и подошел к зеркалу. То, что он увидел, его как обычно не вдохновило. Худое вытянутое лицо, покрытые трехдневной щетиной щеки, выдающийся вперед и словно обрубленный подбородок, коротковатый нос, тонкие губы, серые глаза за стеклами очков. Борис Михайлович Градов во всем великолепии - тридцать два года, образование среднее, профессии нет, ибо то, чем он занимался в последнее время, профессией при всем желании назвать было трудно. Он работал... Служил... Подвизался диск-жокеем на коммерческой радиостанции "Золотой век". "Это была композиция группы "Би Джиз" "Спокойные воды глубоки", и чтобы вы не слишком успокаивались и углублялись, а продолжали слушать нашу программу, после рекламы - "Трэвелин Уилбериз" с песенкой "Она моя крошка"..." И тому подобные глупости.