Сфорца. Меч, любовь и алхимия
Шрифт:
Сегодня герб города Милана, некогда герб Висконти, можно увидеть и в других городах Ломбардии и соседних земель, например, в городке Грациано-Висконти неподалеку от Пьяченцы в Эмилии-Романье, на фресках в ломбардской Кремоне и даже на сегодняшних логотипах некоторых компаний.
Имя человека, пожираемого змеем, открывает старая легенда. Во втором Крестовом походе под предводительством Готфрида Буйонского в 1147 году миланским войском командовал Оттоне Висконти. Во время осады Иерусалима он встретился в поединке с сарацином Волуче (или Волюсом), известным как непобедимый воин, ни один христианин не сталкивался с более свирепым противником. На его гербе и был изображен змей, пожирающий человека.
Бой длился несколько часов, но в конце концов Оттоне удалось нанести врагу смертельный удар. По традиции, победитель лишил поверженного противника оружия и личных знаков; победа была так знаменательна, что Оттоне решил сохранить память о ней для потомков. Семья Висконти приняла герб поверженного соперника, а человек в пасти змея стал красным, как символ сарацина, побежденного миланским змеем.
В 1395 году Джан Галеаццо Висконти добавил к лазурно-серебряному змею чёрных орлов, символизирующих, что герцогство являлось частью Священной Римской империи.
Сколько страстей кипело вокруг семьи Висконти! Многих из них называли колдунами и еретиками, Папа Римский слал проклятья и отлучения первому хозяину Милана, ставшему императорским наместником- Маттео Висконти, обвиняя в том, что наместник захватил все бумаги архиепископства и присвоил себе Милан, переделав под себя даже городские гербы.
Появлялись свидетельства «очевидцев», что военные победы Маттео связаны с потусторонней силой – он каждый раз общался с демонами перед битвой. Семью обвиняли в превышении власти и присвоении имущества церкви, хищении средств, предназначенных для Крестовых походов.
Но власть семьи лишь крепла.
Когда синьор Милана проезжал через какой-то город, любой встреченный обязан был пасть на колени. Есть историческое свидетельство, что однажды в XIV веке архиепископ Милана отказался рукоположить некоего человека по распоряжению владетельного синьора, тогда Бернабо Висконти приказал ему преклонить колени со словами: «Ego sum Papa et Imperator et Dominus in omnibus terris meis (Я есть Папа и Император и Господь на всех землях моих)».
Но не только военными подвигами славилась семья. При дворе правителей Милана собирались поэты, ученые, историки, и прошлое семьи превращалось в легенду. Так и историю герба приукрасили: якобы Умберто Висконти убил однажды дракона, терроризировавшего город, ну просто Георгий Победоносец!
История безжалостна, хоть сто драконов убей. После смерти Филиппо Марии Висконти в 1447 году прямых наследников не осталось и на пару лет Милан превратился в Амброзианскую республику. Чем плоха республика? И Светлейшая Венеция и Прекрасная Флоренция не жаловались! Возможно, Милан так республикой бы и остался, но тут из тени появился Франческо Сфорца, кондотьер, женатый на незаконнорожденной дочери почившего правителя. Началась одна из самых ярких страниц в истории города.
Кондотьерами в Италии называли руководителей наёмных военных отрядов. И прозвище «Сфорца» было не случайным, оно основано на итальянском слове «forza» – сила, мощь. «Работа» кондотьера была опасной для жизни, но и награда могла быть весьма достойной, так бывший кондотьер Федерико да Монтефельтро стал герцогом урбинским. Франческо Сфорца не менее повезло- он получил Милан.
Правда в его случае никто титул и герцогство не вручал, Сфорца сам решил, что достоин этого по праву брака с дочерью предыдущего правителя. Он закрепился в Милане и отстроил разрушенную резиденцию Висконти, превратив её в знаменитый замок Сфорца.
После смерти Франческо герцогом стал его сын Галеаццо Мария. Особой любви у своих придворных он не вызывал, унаследовав от предков жестокость и подозрительность, хотя старался. укреплял герцогство, покровительствовал искусствам.
В 1463 году в Милане родилась девочка Катерина, внебрачная дочь Галеаццо Мария Сфорца, тогда еще наследника Миланского герцогства, и прекрасной мадонны Лукреции Ландриани, которую для удобства любовника выдали замуж за послушного придворного.
Мадонна – совсем не обращение к Богоматери, а эквивалент более привычного нам английского миледи – моя госпожа. К мужчинам обращались «мессер», мой господин, к женщинам- «мадонна». В средних слоях общества эти обращения сократились до «сер» и «мона», так что в случае Джоконды мона Лиза – совсем не имя, а вежливая приставка.
***
– Che bela che tu sei! – восхищались придворные, любуясь прекрасными густыми светлыми волосами, похожими на шелк. О глазах велись долгие дискуссии, зелены они или цветом в дикий орех, в конце концов пришли к общему знаменателю: «ореховый, присыпанный зеленью» и старались наряды и шапочки подобрать такие, чтобы подчеркивать необычный цвет. Шапочки, правда, Катерина выбрасывала сразу же, как повернет за угол.
– Te set bela 'me la mama, – восклицали на простонародном диалекте слуги. И девочка приложила все усилия, чтобы узнать, кто ее мать. Бабушка Бьянка Мария, вдовствующая герцогиня миланская, слышать не хотела этого имени- Лукреция Ландриани.
– Я твоя мама! – возмущенно отвечала она на расспросы. – Разве я не занимаюсь тобой каждую минуту своего свободного времени? Мать с любовью заботится о чадах, коих доверяет ей Бог. Остальное досужие сплетни.
Миланский двор в то время процветал.
Галеаццо Мария продолжил традиции отца, развивал экономику и торговлю, преуспевал на военном поприще. Приняв на себя руководство Миланом после смерти отца в 1466 году, он превратил город в символ роскоши и экстравагантности. Как и подобает наследнику он был прекрасно обучен, разбирался в искусствах, но и избалован настолько, что нажил множество врагов.
Катерине исполнилось три года, когда ее отец стал герцогом Миланским, и вместе с его придворными она поселилась в отреставрированном замке Порта Джовиа. Окруженная роскошью двора и красотой природы девочка получала превосходное образование вместе с законными детьми герцога.
Дети проводили долгие часы со своим наставником, Франческо Филельфо, гуманистом и придворным поэтом. Филельфо написал «Сфорцинду», эпическую поэму, вдохновленную «Илиадой» Гомера, увековечивающую память о великих деяниях завоевания Милана его правителем Франческо Сфорца.
На уроках дети Сфорца научились читать на латыни, прекрасная библиотека содержала более тысячи книг, часть изыскано украшена яркими иллюстрациями и тонкими завитками сусального золота, другая переписана новаторским, легко читаемым флорентийским шрифтом.