Сгинувшее Время. Рождение Смерти
Шрифт:
Саларей оцепенел. Ни Богов, ни их слуг простым смертным видеть не дано, если только те сами того не пожелают. Но женщина, что заняла тело Льерры, их видела, умела скрыться от них. Она смогла одурачить Смерть! Кому такое по силам?! Кому по силам найти и поймать само Время?!
– Вижу, вижу, что у тебя уйма вопросов, создатель. И я отвечу на каждый. Но не здесь и не сейчас. Оставаться тут опасно. – Женщина надела на шею кулон Саларея, который все это время держала в руке. – Смерть может вернуться, а я пока не готова сразиться ни с ней, ни с кем-либо другим из Отражений. Уходим.
Она щелкнула пальцами. Один из бугаев подошел к Саларею, достал из заплечного мешка веревку, хорошенько связал пленника и закинул его на плечо, будто куль
Золотой дракон не смог сдержать слез, когда в последний раз взглянул на их с Льеррой дом, на хижины односельчан, к которым успел привязаться всем сердцем. Эти люди погибли из-за него: мужчины, женщины, старики, дети. Душу разрывало на части от отчаяния, скорби и… страха. Впервые за долгие-долгие тысячелетия Время был беспомощен, будто младенец. Простой человек. Он по собственной глупости стал заложником бесполезного тела и жуткой незнакомки, принявшей облик Льерры, чтобы заставить его страдать еще сильнее.
За деревней в густых зарослях высокорослого кустарника оказалась припрятана небольшая повозка с необходимыми для дальнего путешествия вещами, в которую была впряжена гнедая кобылка. Туда-то и положили Саларея. Льерра (он решил продолжить звать ее этим именем, пока не узнает настоящего) уселась на облучок и взялась за вожжи. Неподалеку стояли еще две лошади – на них взгромоздились амбалы.
– Слышала, до встречи с Льеррой ты любил путешествовать, Рей, – сказала женщина, а повозка тем временем тронулась с места. – Бывал когда-нибудь в Землях Неверных?
– Бывал.
– И как тебе?
– Посетить их снова желания не возникло.
– Жаль. Ведь именно туда мы и направляемся.
Глава 6. Шепот
Как же Алгода бесили эти долбаные приталенные камзолы и жилеты, напоминающие больше женские корсеты, нежели мужскую одежду, но положение обязывало их носить на официальных мероприятиях, а в узких брюках, соответствующих последним веяниям моды, он и вовсе ощущал себя как девица в чулках. Ну хотя бы в повседневной жизни принц отвоевал у родителей право одеваться в простые рубахи, удобные штаны и куртки из кожи. Он искренне недоумевал, как при такой моде на все тесное и обтягивающее у элхеонских мужчин из высших сословий вообще еще функционировали детородные органы? Самому ему казалось, что член вот-вот превратится в иссохший стручок в этих чертовых штанах-чулках и не встанет даже на Рэнлу Лотт, за которой он неотрывно наблюдал с тех пор, как она вошла в Светлый зал, где проходило торжество в честь гостей из Пагрэи, под руку со своим братом. Вдовствующая герцогиня после смерти мужа участия в празднествах не принимала, предпочитая одиночество и покой шумным приемам.
Драконы Рокласдов всегда были черными или антрацитовыми, что, видимо, и объясняло тягу Дариза и Рэнлы к темным нарядам. Как и днем, брат с сестрой оделись весьма просто, отдав предпочтение глубоким темно-зеленым оттенкам и неброским, аккуратным украшениям, но держались так, что все остальные гости, обвешанные драгоценностями и щеголяющие в ярких платьях и камзолах, меркли рядом с ними. Лотты были предельно вежливы и милы, приковывая к себе всеобщее внимание. Разве что Дариз нет-нет да бросал предостерегающий взгляд на очередного незадачливого кавалера, стремящегося подбить клинья к его сестре.
Рэнлу все это явно забавляло. Она, несомненно, была привычна к такому навязчивому вниманию и ощущала себя в окружении стремительно растущей толпы поклонников как рыба в воде, но при этом в ее поведении не мелькнуло и намека на фривольность. Улыбалась, но не слишком откровенно, говорила, но не много, смеялась очаровательно, но сдержанно, не позволяла себя касаться даже невзначай, а если кто-то оказывался слишком настырен, незаметно трогала брата за локоть, и тот быстро решал проблему одним лишь суровым взором. Навлечь на свою голову гнев антрацитового дракона не желал никто, и не только потому, что он был будущим мужем Тории и крайне влиятельным
От Алгода не укрылось, как Рэнла с облегчением выдохнула, услышав, что гостей приглашают к столу, точнее, к столам, расставленным в несколько рядов перпендикулярно возвышению, на котором стоял отдельный стол, предназначенный для королевской семьи Элхеона и гостей из Пагрэи. Принц испытал разочарование, увидев, что они с Рэнлой будут сидеть далеко друг от друга.
– Все еще не передумал ухаживать за леди Лотт, Годи? – поинтересовался Пейврад, когда прозвучали первые тосты и все наконец принялись за еду.
– Ухаживать? – скривился Алгод. – Это сильно сказано. Ухаживают, если намереваются жениться. Мне же от нее нужно кое-что другое. Куда более скоротечное и приятное, чем брак.
– Серьезно думаешь, что у тебя есть хоть малейший шанс затащить ее в постель? – Фридэсс чуть не поперхнулся вином.
– Почему нет? – искренне удивился Алгод.
– Ну-у-у, – задумчиво протянул Пейврад и продолжил шепотом, склонившись к брату: – Во-первых, леди Рэнла явно не из тех, кто раздвинет перед тобой ноги из-за твоего происхождения и смазливой мордашки. На глупышку она не похожа. Во-вторых, даже если ты каким-то чудом заставишь эту неприступную крепость пасть, ее брат сожжет тебя живьем, и его вряд ли смутит тот факт, что наш отец – сам король Элхеона.
– И как только вы двое не устаете без конца занудствовать? – фыркнул Алгод, откидываясь на спинку кресла и потирая переносицу.
Братья его бесили. Конечно, куда меньше, чем все остальные люди, но все же. Есть не хотелось, он с трудом заставлял себя сидеть спокойно и делать вид, будто наслаждается празднеством, хотя уже извелся в ожидании того момента, когда объявят о начале танцев. Позволить кому-то пригласить Рэнлу вперед него было никак нельзя.
Пока вокруг все медленно, но верно напивались, что легко было определить по нарастающему гулу голосов и все более развязным речам, Алгод с тоской разглядывал убранство Светлого зала. Сегодня матушка превзошла сама себя. Такого количества роскошных букетов и атласных лент Белый замок никогда не видывал. От блеска серебряной посуды рябило в глазах, а от обилия свечей и вовсе можно было ослепнуть. Вина и эля хватило бы, чтобы споить всю столицу, а еды – чтобы пару месяцев кормить всех нуждающихся Элхеона. Какая глупая трата средств из казны! Неужто Селия верила, будто герцога, размер чьего состояния в несколько раз превышает состояние Ансоутов, можно впечатлить столь вычурным пиром? К тому же хорошо было известно: Рокласды не сторонники гулянок и пьянок. И брат, и сестра, и вдовствующая герцогиня предпочитали проводить время с пользой, а не бегать с одного бала на другой. Алгода неимоверно злил тот факт, что мать категорически отказалась принять это во внимание. Неудивительно если герцог сочтет королевскую чету Ансоутов праздными и недалекими.
Наконец королева Селия поднялась и сообщила гостям о начале танцев, отдав право открыть бал Даризу и Тории. Последней на таких приемах присутствовать еще не полагалось в силу возраста, но сегодня родители сделали исключение. Герцог Рокласд встал следом за королевой и пригласил Торию, которая хоть и не впадала больше в ступор, как днем, но будущего мужа явно боялась и жутко стеснялась, за что Алгод не мог ее винить. Она слишком мала, скромна и нелюдима, а Дариз Лотт самоуверен, красив и без каких-либо сомнений опасен. У такой женщины, как Тория, никогда не будет ни единого шанса влиять на мужа и его решения, что для Элхеона – огромный минус, зато для Пагрэи – Алгод был уверен, что король Кастер подумал об этом в первую очередь, выбирая невесту племяннику, – одни плюсы.