Шабоно
Шрифт:
— Но я не могу двигать ногой, — в страхе запротестовал Матуве. — Я не могу ходить как прежде.
Хайяма успокоила его, объяснив, что колено не разгибается оттого, что нога так долго была в одном положении.
— Я буду делать тебе массаж, пока ты не сможешь ходить как раньше.
С дождями пришло ощущение спокойствия, безвременья, день и ночь плавно переходили друг в друга. В садах никто много не работал. Бесконечные часы мы проводили, лежа или сидя в гамаках и общаясь тем странным образом, которым люди общаются во время дождей: с длинными паузами и бессмысленными
Ритими решила научить меня плести корзины. Я выбрала, как мне казалось, самый простой вид — большую U-образную корзину, которую используют для переноски дров. Женщины получили массу удовольствия, наблюдая за моими неуклюжими попытками перенять простую технику плетения. Потом я сконцентрировала усилия на плетении того, что, по моему мнению, было наиболее необходимо, — широкой дискообразной корзины, используемой для хранения фруктов или разделения пепла и костей после сжигания мертвых. Хотя я была очень довольна конечным результатом, мне пришлось согласиться со старой Хайямой, что мое изделие не найдет применения у Итикотери.
Слушая ее, я вспомнила, что у меня была школьная подруга, которая хотела научить меня вязать. Полностью расслабившись, глядя в телевизор, разговаривая или ожидая встречи, она всегда вязала; у нее была масса красивых свитеров, перчаток и шапочек. Я же напряженно сидела рядом с ней, зажав плечи и пальцы, держа спицы в дюйме от глаз, постоянно проверяя, не потеряла ли петлю.
Конечно, я была не готова заниматься плетением. Каждый должен попробовать как минимум три раза, убедила я себя и начала делать корзину для ловли рыбы.
— О-хо-хо, Белая Девушка, — безудержно смеялась Шотоми. — Эта корзина снова недостаточно плотно переплетена. — Она сунула пальцы между прутьями лозы на дне. — Рыба проскользнет сквозь эти отверстия.
Наконец я ограничила себя простой задачей расщеплять кору и ветви, используемые для плетения, на тонкие полосы. Эта работа получалась хорошо, и я решила сделать гамак. Я выбрала полосы длиной около семи футов, крепко связала концы и переплела поперек тонкой полоской из той же коры. Потом я закрепила плетение ветвями лиан и хлопковыми нитями, которые выкрасила в красный цвет оното. Ритими была так очарована гамаком, что повесила его Этеве.
— Этева, я сделала тебе новый гамак, — сказала я, когда он возвратился после работы в садах.
Он скептически посмотрел на меня.
— И ты думаешь, что он меня выдержит? Я щелкнула языком от удовольствия, показывая, как прочно закреплены концы. Он неуверенно сел в гамак.
— Кажется, выдержит, — произнес он, растянувшись во весь рост. Я услышала скрежет лианы по столбу и, прежде чем успела предупредить, Этева вместе с гамаком оказался на земле.
Ритими, Тутеми, Арасуве со всеми своими женами, наблюдавшие за нами из соседней хижины, покатились от хохота, немедленно собрав большую толпу. Шлепая друг друга по плечам и бедрам, они смеялись все сильнее и сильнее. Позже я спросила Ритими, можно ли все-таки пользоваться этим гамаком.
— Безусловно, — сказала она, и в ее глазах засияла детская улыбка.
Она уверила меня, что Этева совсем не расстроился.
— Мужчины любят, когда женщине удается их провести.
Хотя я серьезно сомневалась, что Этева действительно доволен этим происшествием, он, конечно же, не злился на меня. Он объявил всему шабоно, как чудесно отдыхать в новом гамаке. Меня стали осаждать просьбами. Иногда я делала по три гамака в день. Несколько мужчин помогали мне доставать хлопок, который они отделяли от коробочек и семян. С помощью палки они заплетали волокна в нить и соединяли нити в крепкую пряжу, которая прочно соединяла полосы коры в гамаке.
С готовым гамаком, висящим на руке, я вошла в хижину Ирамамове.
— Ты собираешься делать стрелы? — спросила я. Он поднялся, держась за шест, а потом подтянулся на одной из балок крыши.
— Этот гамак мне? — он протянул мне тростник, взял гамак, привязал и уселся в него. — Хорошо сделано.
— Я сделала его для твоей старшей жены, — сказала я. — Я сделаю и тебе, если ты научишь меня, как делать стрелы.
— Сейчас не время делать стрелы, — заявил Ирамамове. — Я только проверяю, сухой ли тростник на древки. — Он весело взглянул на меня и засмеялся. — Белая Девушка хочет делать стрелы! — прокричал он высоким голосом. — Я научу ее и возьму с собой на охоту.
Все еще смеясь, он предложил сесть рядом. Он положил древки на землю и разобрал их по размеру.
— Длинные — лучше всего для охоты. Короткие же — для ловли рыбы и для уничтожения врагов. Только самые лучшие стрелки могут всегда использовать длинные стрелы. Они часто трескаются, и их путь трудно определить.
Ирамамове разобрал короткие и длинные древки.
— Сюда я надену наконечники, — он указал на один конец тростниковых палочек.
Он крепко связал их хлопковой нитью и к другому концу смолой приклеил и закрепил ниткой разрезанные пополам перья.
— Некоторые охотники украшают свои стрелы собственными узорами. Я делаю так только во время войны: мне нравится, когда враг знает, кто его убил.
Как и большинство мужчин Итикотери, Ирамамове был великолепным рассказчиком. Он оживлял свои истории точным звукоподражанием, драматическими жестами и паузами. Шаг за шагом он проводил слушателя по тропам охоты: как впервые замечал зверя, как, прежде чем выпустить стрелу, он дул на нее растертыми корнями одного из своих магических растений, чтобы дать стреле силу.
Потом, рассказывал он, уверившись, что стрела не ошибется в достижении цели, он настигал непокорное животное.
Остановив на мне взгляд, он вывалил содержимое колчана на землю и принялся подробно рассказывать все о наконечниках.
— Этот из пальмового дерева, — сказал он, протягивая мне гладкий кусок древесины. — Он сделан из склеенных щепок. По кругу вырезан желобок, который смазывают мамукори.
Они разламываются в теле животного. Это лучшие наконечники для охоты на обезьян. — Он улыбнулся, а потом добавил: — И конечно же, для врагов.