Шадизарский дервиш
Шрифт:
— Я не позволю тебе причинить ей вред!
Не останавливаясь ни на мгновение, Гуайрэ разорвала своего заступника на части. Окровавленные ошметки его тела разлетелись по залу.
— Все заново! Все заново! — шипела она, неудержимо надвигаясь на киммерийца.
Конан отскочил в сторону и перекатился по полу, уходя от яростного удара задних ног гигантского насекомого. Раздался громкий скрежещущий звук. В мгновение ока Гуайрэ развернулась лицом к своему стремительному врагу. Ее фасеточные глаза пристально следили за ним.
Конан нанес выпад снизу вверх,
— Все заново! Заново! — кричала Гуайрэ. На мгновение она, казалось, позабыла о своем главном враге, и Конан не преминул воспользоваться этим. Он вскочил на ноги и подбежал к чудовищу, держа меч обеими руками.
Гуайрэ заметила его в последний миг. Она наклонилась, широко раскрывая пасть с явным намерением перекусить дерзкого человека пополам, и Конан, стремительный, как атакующая змея, вонзил острие меча прямо в выпуклый глаз.
Ему показалось, что он протыкает тяжелый ком слипшейся глины, таким тугим и упругим оказался этот яростный глаз. Невыносимый для слуха скрежет разнесся по всему залу. Гуайрэ дернулась, вырвав меч из рук своего врага, и изогнулась назад, так, что ее голова с торчащим из глаза клинком дотронулась затылком до пола. Когтистые лапы замелькали в воздухе с невероятной быстротой. Скрип задних ног — ног кузнечика — наполнил, казалось, всю вселенную.
Потолок и стены комнаты задрожали и начали рушиться.
Конан бросился бежать к выходу. На бегу он перепрыгивал тела погибших, не задерживаясь ни на мгновение, чтобы посмотреть — нет ли, случайно, еще живых. Крики Гуайрэ о том, что ей придется все начинать сначала, не оставляли никаких сомнений: она вознамерилась уничтожить все свои создания для того, чтобы отыскать и породить новых, никогда не видевших ее истинного облика.
Она не позволит никому из своих белокурых слуг и черноволосых воинов выжить, чтобы рассказать остальным о том, кем на самом деле является то существо, которому они служат.
В задней части комнаты просел и обвалился потолок. С оглушительным грохотом посыпался град камней. Выживет ли сама Гуайрэ или же клинок киммерийца не только поразил ее глаз, но и проник до самого ее мозга? Что означает это землетрясение? Наблюдают они сейчас предсмертную агонию чудовища или же это только последствия его бешеной ярости?
Конан надеялся, что Гуайрэ все-таки уничтожена. Было бы слишком опасно оставлять подобную тварь в живых. И если окажется, что она каким-то образом выжила, — киммерийцу придется вернуться сюда и закончить начатое.
Он вихрем вылетел из
— Олдвин! — громовым голосом закричал киммериец. — Олдвин, вы где?
— Я здесь! — донесся знакомый голос бритунца.
Конан обернулся и увидел своего спутника, испачканного пылью, с потными волосами и перепуганного насмерть.
— Бежим! — крикнул Конан, хватая его за руку. — Скорей!
Впереди упал огромный обломок. Конан шарахнулся назад и увидел, что отступать некуда — сзади тоже громоздился завал. Под этими камнями были погребены все слуги Гуайрэ, что собрались в зале. Несколько человек, наверное, оставались еще в саду или бродили по пустыне. Конан не знал, как действует магия Гуайрэ. Может быть, королева-насекомое способна уничтожить всех, кто так или иначе был с нею связан, посылая магические импульсы на большое расстояние…
Конан полез через обломок наружу. Он забрался наверх и подал руку бритунцу. Олдвин безмолвно уцепился за руку и вскарабкался вслед за спутником. Оба встали рядом на камне, осматриваясь.
От дворца ничего не осталось. Кругом рушились стены и падали камни. Потолок упал, уничтожив все, что было создано за долгие столетия: резьбу по камню, инкрустации, украшения, шелковые драпировки, серебряные чеканки…
Земля под ногами тряслась и содрогалась. Конан кивнул бритунцу, и оба одновременно спрыгнули вниз, оставляя зал с погребенной под завалами королевой позади себя. Беглецы прошли по тому, что еще несколько колоколов назад было коридором, и выбрались в следующий зал, где имелась лестница, ведущая наверх.
Ступени уже рухнули, выход был завален. Конан начал разгребать проход, хватая мощными руками огромные камни и отбрасывая их в сторону. Олдвин помогал ему, как мог.
Все вокруг непрерывно гудело и тряслось. Казалось, земля под ногами вот-вот разверзнется, и ее жадное чрево погребет обоих беглецов.
— Берегись! — крикнул Олдвин, мельком глянув наверх и заметив, что тяжелая масса песка и камня опасно сдвинулась с места.
Его голос не успел затихнуть, как то, что осталось от перекрытия, обвалилось и засыпало их обоих.
Конан открыл глаза и первым, что он увидел, было яркое голубое небо. Это зрелище меньше всего напоминало пиршественные чертоги, где погибшие со славой воины непрерывно пируют ив перерывах между возлияниями развлекаются смертельными поединками, поэтому Конан закономерно предположил, что он не погиб.
Он попробовал пошевелиться и не без удивления обнаружил, что в состоянии сесть. Что он и проделал.
Теперь он мог осмотреться по сторонам. Он находился в пустыне, в том месте, где, несомненно, когда-то был оазис. Высохшие стволы деревьев лежали поблизости, скрученные, как канаты, словно их истерзала какая-то злобная магическая сила. Их выбеленная древесина заставляла думать о костях.