Шаг эволюции
Шрифт:
– Вы знаете, нам желательно участие всех, кто хочет. Оказавшихся в первой десятке ждут денежные призы, – заявление Анри хоть и вызвало удивление, но тренера охотно согласились на это.
И вот мальчишки гурьбой побежали по кругам в желании заполучить денежные призы, но ещё больше приглянуться этим иностранным селекционерам, в чём они нисколько не сомневались. Постепенно, после минуты бега, вся эта нестройная толпа бегущих мальчишек образовала длинную цепочку.
Майеру когда-то каждый день доводилось видеть бег у себя дома. Бег там, в секции лёгкой атлетики, и здесь отличались самым кардинальным образом. На данный момент он не видел бег в его понимании, в его восприятии. Перед ним было просто быстрое передвижение ногами, которое люди, далёкие от лёгкой атлетики, гордо именуют бегом. В природе, особенно парнокопытные, прекрасно усвоили красоту стайерского бега. Правильное расположение тела в унисон рациональности, экономичности, эффективности работы парных ног делает их бег поистине красивым и зрелищным. Человека же этому специально обучают в школе лёгкой атлетики. Сейчас же никто из этих мальчишек не бежал красиво, свободно размашисто, в прыжковой манере поднимая бедро маховой ноги. Бежали естественно, тяжело ступая чуть ли не всей стопой, а не передней, как того требует техника. Отсюда и было слышно глухое топанье ног. Специальная школа явно отсутствовала. Редко у кого были руки согнуты примерно под углом девяносто градусов, и главное не напряжены. Да, не было в беге этих мальчишек, здоровых по сути, но далёких от лёгкой атлетики, непринуждённого полёта, плавности линии движения. Только беспорядочный всплеск, барахтанье и брызги воды только начинающих плавать. Сравнение весьма подходило.
* * *
Вся эта несчастливая пора в его жизни началась со смертью отца. Разом на их семью навалились с горечью утраты признаки, неуклонно ведущие к бедноте. Нет, они не стали нищими, каких в стране ни много, ни мало, а примерно 400 миллионов человек. Они не вошли в это число, но прежняя, и как он считал, счастливая жизнь закончилась. Отец работал недалеко отсюда, в Таракуре, на первой в Индии электростанции. Как вечерами они ждали его, как он бегал на автобусную остановку встречать его. Никогда не забудет он тот день, когда им принесли эту страшную весть. Ведь только утром он уехал на работу. На трассе между Тромбеем и Таракуром случилась страшная автокатастрофа. Автобус столкнулся с тяжёлым грузовиком. Погибли люди, и среди них его отец. И вот тогда-то всё перевернулось в их жизни. Мать подменили. Разом померк для неё весь свет и жила она только для них, для него и младшей сестрёнки. А потом случилась эта проклятая болезнь. Неожиданно стали у него на руках появляться красные точки. Сначала он не обратил на них внимания. Но, когда он однажды снял штаны, то увидел, что ноги сплошь в этих красных точках. А потом началось. Сначала он не смог выпрямить правую ногу. Она как согнулась, так и не разгибалась. Он так и ходил хромая. А потом случилось наоборот. Выпрямилась правая нога и стала как бы действующей, но зато перестала разгибаться левая. Захромал на другую ногу. С руками творилось то же самое. И правая рука, и левая рука не разгибались поочерёдно. Особенно много сыпи, было в локтевом и коленном суставах. Его госпитализировали. Оказалось, что у него болезнь Шенлейн Геноха – гемморагический васкулит. Стенки капилляров стали настолько слабы, что они местами лопались, и кровь через образовавшиеся дыры просачивалась под кожу, откуда и образовывалось красное гемморагическое высыпание. В больнице ему каждый день пришлось принимать очень сильный гормональный препарат – преднизолон, не считая остальных таблеток и поливитаминов. Через месяц его выписали с массой запретов: нельзя принимать горячую ванну, перегреваться на солнце(и это в Индии-то), и что самое досадное и плохое, никаких физических нагрузок, а тем более тренировок. Прощай хоккей на траве, прощай мечта.
Вот так с тоской он смотрел на двустороннюю игру здоровых, радующихся жизни ребят чуть постарше его. Появление этих двоих он заметил сразу, также как и все. По всему видать иностранцы. Даже они пожаловали посмотреть на ребят, вон они как стараются. Но что это? Просмотр ребят помладше? Желание иностранцев? Один из них что-то объясняет тренерам. Так оно и есть. Наверное, отберут самых способных. Хотят смотреть на всех кто пожелает? Соревноваться будут в беге? Что, первой десятке денежные призы? Такого никогда не было. Да и иностранцев никогда не было. А может попробовать? А если получится? Вот как обрадуется мать, да и сестрёнка тоже. К чёрту последствия болезни. Надо попробовать, нужно попробовать.
– Тебе же нельзя. Ты после такой болезни, – один из тренеров тут же охладил его внутренний пыл.
Ребята на старте приготовились. А у него так горько защемило сердце. А будь что будет. Он незаметно пристроился сзади. Наконец дали старт. Они побежали. С первых же секунд он из задних рядов стал протискиваться вперёд, обгоняя одного за другим. Все так резво взяли старт, что через минуту многие стали задыхаться от непривычного темпа бега. Он тоже оказался среди них. Нет, всё-таки он в первой десятке не будет. Впереди, не зная усталости, бежали крепкие, здоровые ребята. Даже за двадцатку зацепиться и то будет сложно. А вот и последствия болезни. Ноги, руки, тело давно уже не подчинялись воле, стали ослабевать. Раз за разом обходят его ребята, которых он оставил позади в начале забега. Сердце бешено колотится. Он пытается ртом, изо всех сил глотнуть воздуха в свои лёгкие. Как трудно это даётся. Ведь знал же. Все хотят приза. А самый большой приз – это внимание иностранцев! Неспроста они здесь. Им нужен талант. Только для какого вида спорта? Все они, бегущие мальчишки, хотят ухватиться за этот главный приз, может, самый главный в жизни. И он тоже хочет. Но, нет. Этот приз никогда не достанется ему. Он обречён. Болезнь эта навсегда поставила перед ним шлагбаум. Вот он приближается к тому месту, где стоят они и наблюдают за ловцами этого главного приза. Почему-то один из иностранцев смотрит ему в глаза. Что он увидит там? Боль, слабость, обречённость, горькую память о счастье при жизни отца, спасительный крик души за мать и сестрёнку. Нет, конечно, нет. Он ничего не знает, он ничего не увидит. А что же он увидел в глазах этого иностранца в эти доли секунды? Да что там. Какие мысли могут быть в этом бешеном темпе бега, в котором ты аутсайдер. Вот и пробежал мимо них. Дальше нет сил ни физических, ни духовных. Надо закончить это. Из внешне вялого, но внутренне измученного бега он перешёл на медленный шаг, и также медленно побрёл к скамейке. Жизнь как эта дистанция.
Понуро, опустив голову, он сидел на скамейке, и краем глаза видел радующихся ребят первой десятки, получающих призы. Завидовал ли он? Да, конечно, но спрячет это на самое дно души и никогда не вынет, ибо он завидует всем здоровым, потому что когда-то он был таким, как все, и ещё счастливым.
И также краем глаза он заметил, как к нему подходит один из этих иностранцев. Другой же иностранец, оба тренера, хоккеисты и ребята, только что отмахавшие километр, и все остальные на стадионе с долей удивления смотрят на это непонятное событие. Что же происходит?
– Как тебя зовут, парень? – присев перед ним на корточки и ,посмотрев ему в глаза спросил иностранец.
Да, это был тот иностранец, с которым он встретился взглядом. Во время бега, в котором задыхался как рыба, выброшенная из воды, он не то, что думать, анализировать, нормально соображать не мог. Кажется, в этот миг стало до него доходить смысл его взгляда, который он уловил на доли секунды. Он что-то искал, а вот что – это так и останется загадкой.
– Раджи Рай, – ответил он тихо, без каких-либо оттенков эмоций.
– А ты не родственник Айшварии Рай? – уже с улыбкой спросил иностранец.
– Нет, – ответил он кратко и ясно.
* * *
Одним большим снежным комом, стремительно скатывающимся с горы, рванулись со старта мальчишки, желающие не только выиграть денежные призы, но прежде показать себя. Затем этот единый ком перешёл в широкую полноводную реку, а дальше всё тоньше и тоньше, пока не превратилась в длинный узенький ручеёк. Вот так это небывалое в здешних местах состязание по бегу расставляло участников по дистанции. Но не менее интересной была реакция этих двоих иностранцев. Один из них с явно скучающим видом смотрел на всё это, но всё-таки смотрел и особенно на лидирующую группу, у другого глаза так и горели. У него был явно повышенный интерес к этому забегу, и особенно к тем, кто еле семенил ногами. Вот это было непонятно, но и забавно.
Анри не покидало состояние того внутреннего чутья, что непременно сегодня найдётся кандидат. Он вглядывался в лица ребят, в глаза. Мимо, тяжело дыша, пробегала группа аутсайдеров. И вдруг его словно током пронзило. На доли секунды, глаза в глаза, он встретился взглядом, поразившим его. Бескрайнее, безбрежное море печали, скорби, страданий, в котором безнадёжно тонет надежда. В глазах этих, во взгляде этом кричала душа. Но видно, что мальчик отважился на что-то. А именно на этот бег, что так тяжело даётся ему. Слабый организм, но какой дух! А ведь такой-то и нужен ему. Его внимание теперь было приковано только к нему. За круг до финиша мальчик сошёл с дистанции, и скорее из-за сил физических. Что-то не то с ним, и это он понимал.
Понуро, опустив голову, мальчик сидел на скамейке, когда он подходил к нему. Все присутствующие здесь с долей удивления смотрят на него. У всех на глазах происходит непонятное событие. Мальчик продолжает сидеть на скамейке, понуро опустив голову. Нет, он не будет разговаривать с ним стоя, и при этом смотреть на него как бы свысока. Он присел перед ним на корточки, чтобы глаза их были на одном уровне, и спросил:
– Как тебя зовут, парень?
– Раджи Рай, – ответил мальчик тихо, без каких-либо оттенков эмоций.
– А ты не родственник Айшварии Рай? – улыбнувшись спросил Анри, ибо тут же у него возник образ этой замечательной актрисы, к которой он испытывал симпатию, как и ко всем звёздам индийского кино.
– Нет, – ответил мальчик кратко и ясно.
– Ты будешь с нами сотрудничать? – вопрос Анри прозвучал мягким тоном умоляющей просьбы.
– Да, – также тихо ответил мальчик, но с долей твёрдости, в которой угадывалось, что его не надо упрашивать.
Его ответ Анри обрадовал. Ему везло, пока везло. Мальчик вполне подходил к тому идеалу для эксперимента, который сложился у него в последние годы.