Шаг эволюции
Шрифт:
– Этот мальчик недавно перенёс болезнь. Ему много чего нельзя, – услышал за спиной он голос, в тоне которого преобладало объяснение, разъяснение.
Говорил один из тренеров, вероятно хорошо знавший мальчика. Видать, все тут хорошо знают друг друга. Мальчишки молча кивали в знак согласия с тренером и смотрели ему в глаза. Он тут же перевёл взгляд на мальчика и в миг определил его состояние. Душа его, только что кончиками пальцев ухватившийся за выступ надежды на светлое будущее, сорвалась и летела вниз, в пропасть горькой повседневности, из которой никогда не выбраться. Затем он опять посмотрел на мальчишек. В этой наступившей тишине глаза их просили, умоляли за него, за мальчика, ведь он, Раджи Рай, из их круга, из их числа. Все они, только что конкурировавшие на дистанции за место под солнцем, желали одного, чтобы фортуна, такая капризная по натуре, не изменила и не повернулась спиной к нему, парню из их улицы. Душой переживали они за него, желали счастья, так неожиданно подвернувшегося. «Ребята, вы просто золото!» – подумал Анри и спросил мальчика:
– А какую же ты болезнь перенёс?
– Геморрагический васкулит, – мальчик не заставил ждать с ответом, ввергшим его в удивление.
Да, в мальчике не было ни доли обидчивости, раздражительности, и самое главное, капризности. Он не надул нижнюю губу, выказывая этим какое-то недовольство. Ничуть. Нормальным тоном дал информацию ему, иностранцу.
– Я полностью ничего обещать не могу, но думаю, что болезнь останется в прошлом. Раз ты дал согласие – будем сотрудничать. Как? Потом объясню.
Радовались мальчишки, радовались хоккеисты, радовались тренера. На окраинах Тромбея такого никогда не бывало. Два иностранца шли в гости к Раджи.
– Анри, а ведь мальчик перенёс такую болезнь. Вправе ли мы так поступать? – спросил Майер, который не очень-то поддерживал эту идею с немощным, больным мальчиком.
– Вы знаете, Отто. Я до сих пор продолжаю бегать. Конечно, я не был таким бегуном как Вы. До сих пор я занимаюсь гирями, а ведь во Франции не очень развит этот вид. Зимой встаю на лыжи. Как видите, веду активный двигательный образ жизни. А ведь когда-то для меня всё это было под запретом. И знаете почему?
– Откуда мне знать.
– Я дважды в течение двух лет перенёс вот эту болезнь Шенлейн Геноха. С тех пор прошло двадцать восемь лет.
8
Другой лайнер, на этот раз воздушный, плавно пошёл на посадку в Ле-Бурже. Наконец, колёса шасси, мягко соприкоснувшись с бетонным покрытием взлётно-посадочной полосы, покатил его, с каждым метром убавляя ход.
Хоть и был разгар лета, но после изнывающей жары Тромбея прохлада ощущалась явно. Над Иль-де-Франс, на юго-западе, на высоте двух километров, образовались кучевые облака.
– Вовремя успели, – только и подумал Анри.
Их ждали. Подали «Пежо». Скоро, совсем скоро Раджи Рай увидит Париж. И вновь Анри посетили недавние воспоминания. Не мог без улыбки вспомнить, как был удивлён Майер, узнав, что он когда-то, притом дважды в течение короткого времени перенёс ту же болезнь, что и мальчик. Переболел это ладно, а то, что после этого он в течение двадцати восьми лет не знает про неё и физически активно двигается, как-то ему, Майеру не верилось. В таком восприятии новости ничего такого необычного, конечно, не было.
Мать Раджи, как и подобает в Азии, встретила их приветливо и гостеприимно. Кроме неё и дочери в доме находились ещё и родственники. Родственные связи в Азии очень сильны.
Не стал он, Анри, хитрить и лукавить. Сразу предложил матери Раджи солидный счёт в местном банке. И это пока в первоначальном варианте. Дальше это всё пойдёт в степени возрастающей. Не все индусы посвящают жизнь накоплению материального благополучия. Менталитет, нависший грузом от прошлых веков. Но не те индусы, поглощённые всецело в магию и мистику, доставшуюся от давних времён, поставили Индию в громадный рост, и она, стоявшая у истоков человеческой цивилизации, вошла в первую десятку экономических держав мира. Не те. Такие как отец Раджи Рая трудом своим помогали этому взлёту.
Деньги деньгами, но горечь разлуки и болезнь сына удерживали мать Раджи. И вот тогда-то Анри пришлось немного совершить экскурс в своё прошлое, связанное с этой болезнью. Монолог его был не очень долгим, но и не кратким. Прежде он описал симптомы, предшествующие и сопровождающие эту болезнь. Они один в один сходились с тем, что перенёс Раджи Рай. Интерес матери, родственников, да и Отто Майера, был повышен. Анри как вчера вспомнил тот день, когда ему захотелось быть таким как все.
Соседкой у них была врач-терапевт. Она-то, на вопрос его матери о том, стоит ли её сыну вести активный двигательный образ жизни, дала утвердительный ответ. Это явилось тем самым толчком в изменении психологии, мировоззрении на эту болезнь. Ему захотелось исправить свой организм. Захотелось очень сильно, что желание так и проникло в сознание, в плоть, в кровь. Он зрительно представлял себя только здоровым человеком. И этот образ здоровья наряду с желанием также сильно проник в сознание, в самое сердце. Каждое утро он представлял в своём воображении, как тело напрочь забывает эту болезнь. Он шёл к этой цели осознанно. Венцом этих усилий явилось то, что активный двигательный образ жизни, неуемное желание и направленное воображение пришли в полное согласие с организмом. Иммунитет поддержал в этом устремлении. И это явилось главным доводом того, что мать Раджи согласилась на эксперимент. Только взяли с неё согласие – сохранить это в тайне.
Издалека видна 58-этажная «супербашня» на Монпарнасе. Они въезжали в старый «Маленький Париж», в центр, окружённый кольцами «Большого Парижа». Там, позади, в «Большом Париже» основное сосредоточение заводов, фабрик, небоскрёбов. Но не они являются одним из украшений Европы.
Три столицы, претендующие на чемпионство мира по туризму – Рим, Мадрид, Париж. Старые камни Европы. Конечно, есть помимо них претенденты на это звание: Афины, Лондон, Флоренция, Венеция, Санкт-Петербург, Мюнхен и другие. Ну, а Париж… Кажется, все, кому доступны образование и культура, всё равно да побывали в этом чудесном, чарующем городе, если не физически, то духовно. Сколько книг, полотен, фильмов показавших Париж, давших прочувствовать Париж. Чего стоит один только символ – Эйфелева башня, конструкцией своей повторяющая бедровую кость человека. Потому она и прочна навеки.
Елисейские поля, Триумфальная арка, Собор Парижской богоматери, узкие улочки Монмартра, здание Юнеско. Волнующие душу старина и лихое вторжение современности, устремлённое в будущее – всё это Париж.
Анри незаметно наблюдал за Раджи. «Знает ли он величие этого города, богатую его историю»? – не раз задавал он себе такой вопрос. А Раджи рассматривал всё вокруг не без тени любопытства. Не знал он ни песен, ни стихов, ни легенд, ни фильмов об этом замечательном городе. Да знают ли про это ребята, босиком играющие в футбол, просыпающиеся с одной мыслью и мечтой о куске хлеба, о маленькой удаче, а если повезёт, то о каком-нибудь прорыве в жизни, пусть даже небольшом.
Вечером его представили Жану Копа. После краткого знакомства ему в руки вручили открытку с изображением гепарда. Чем-то он напоминал тигра, но был явно меньше по размерам. Такие в Индии не водятся. Анри дал полную характеристику этого животного, его возможности. Затем ему продемонстрировали ту самую видеосъёмку, ту самую охоту единственного млекопитающего на планете. Раджи изумила эта перемена в животном. Он понимал суть этого изменения, и понимал, что ему предстоит этот же путь. После просмотра Анри, на этот раз обращаясь к Раджи, изложил задачу эксперимента: