Шаг из тьмы 2
Шрифт:
Стало легко — легко, словно она вдруг оказалась легче пёрышка, но в то же время, чувствовала себя необычайно сильной. От новых ощущений голова пошла кругом, Лада пошатнулась, пытаясь, сохранить равновесие шагнула в сторону, за что-то зацепилась на ровной утоптанной площадке и плавно завалилась на бок. Не рухнула, приложившись всем телом, а именно плавно, совершенно безболезненно опустилась на землю. Расслабленно перевернулась на спину, в блаженстве раскинув руки, только теперь поняв, что уже давно хочет сделать вдох. Ворвавшийся воздух принёс с собой влажные запахи весеннего леса, свежих
— Говорила я ему, не доведёт волхвование до добра. Олег Андреевич муж опытный, во всяком деле искусный. А Васька то возьми за ним повторять, горе то какое. Смотрю, только ритуал начал, воздел руки к небу и упал замертво, головой прямо оземь.
Закрыв собой звёзды, над ней склонились Василий с Горыней. От обоих пахнет баней, домом, гречкой с мясом и спиртом. У Горыни сердце бьётся ровно и мощно, у Василия иногда сбивается, у стоящей за ними Людмилы быстро колотиться. Василий прижал два пальца к её шее.
— Да жив он, Люд, успокойся, просто без памяти.
— Давайте его в пруд макнём, вода сейчас бодрящая, — предложил кузнец.
— Не надо в пруд, со мной всё в порядке, — немного подумав, добавила, — лучше никогда не было.
— Чего с тобой приключилось? Встать сам сможешь?
Лада легко поднялась, особое состояние пропало вместе с первым произнесённым словом, нет, даже раньше, когда она задумалась об ответе. Обострённое восприятие как-то сразу притупилось до обычной нормы, но приятная лёгкость всё ещё чувствовалась.
— Встать, встал. Про случившееся, сам хочу у тебя спросить, расскажи мне про ваше ушу, — Василий крякнул от изумления.
— Э тёзка, как тебя торкнуло. Этот разговор лучше к Олегу, вернётся и расскажет. Он у нас специалист по всяким восточным эзотерикам, чакры всякие, третий глаз, пятый хвост. Без бутылки не разберёшь, — услышав про бутылку оживился кузнец.
— Василий, а что ты сказал про третий глаз, давай, рассказывай, интересно, что за диковина. Ночи пока длинные, — Тут Ладу осенило во второй раз.
— СТОЙ! — все в удивлении уставились на неё, — рассказ, разговор, интересно. Горыня, тебе и в самом деле интересно узнать про восточные премудрости? — кузнец не понимая к чему вопрос, всё же утвердительно кивнул, — Людмила, а ты хочешь узнать?
— Послушать не откажусь, но бутылку не дам, лекарю вашему сие для дела благого, а вам пьянству ради! — насупилась стряпуха, прекрасно понимая к чему всё идёт.
— Люда, зайка, так мы разве про спирт, ты нам не очищенной, которую в светильники заливают — стал канючить Василий.
— Разве не интересно послушать про страны заморские, вон сколько диковин в них встречается. Ты когда-нибудь зеркала такие встречала, небось только в корыте себя и видела. А теперь как княгиня аль боярыня, собственное стеклянное зеркало у тебя, — подключился к нападению Горыня.
— Интересно, интересно, только причём тут пьянство, — контратаковала Людмила.
— Дык под это дело разговор легче складывается, слова нужные проще находятся.
— Что-то я не замечала, чтоб Алексей к вину прикладывался, а слова у него за всегда находятся, — не сдавалась стряпуха.
— Ну ты загнула, — разочарованно потянул Василий, — он же военный, ему нельзя на службе.
— Да чего ты мне мозг конопатишь, — вставила Людмила индийскую фразу, — будто я княжих воев не видала. Налижутся до поросячьего визга, увечье кому нанесут, потом ходят каются, виру выплачивают.
— Да хватит вам, — не выдержала Лада, — мне для дела разговор этот нужен. Статей у нас в газету не хватает, вот я и решил его записать, а потом напечатать. Думаю и другим людям будет сие не без интереса.
— Молодец тёзка, — рассмеялся Василий и хлопнул девушку по плечу, — голова светлая. Зачем сидеть, голову ломать, статьи выдумывать, когда можно интервью напечатать. У нас это дело на поток ставили, народ даже деньги платил, лишь бы в тираж попасть или в телевизор пролезть, — и тут же переключился на Людмилу, — вот видишь Люд, не пьянству ради, а для важного дела.
Газета стала решающим аргументом. Ещё зимой Людмила сильно изменилась. Как то раз вызвал её к себе для разговора Олег, о чём с ней говорил, осталось тайной. Однако перемены с ней произошли значительные, перестала болтать без умолку, довольно долго ходила вообще, как пыльным мешком стукнутая. Потом отошла, стала более ворчливой, но с другой стороны и рассудительней. Большинство фраз теперь продумывала и лишь после этого произносила вслух. За что индийцы меж собой, в шутку, называли её подтормаживающей.
Новая Людмила нравилась девушке куда больше. И не только ей одной, на масленицу, которая совпала с индийским женским праздником, Олег, отмечая положительные перемены, подарил ей зеркало. Не маленькое, с ладошку, которое может любой состоятельный муж для своей супруги приобрести, а большое настольное, размером с книгу. После этого случая, не стало у индийцев более верного человека. И хотя большую часть из происходящего она не понимала, но остро чуяла, что от неё требуется. Так, она не могла понять идею с бумажной мастерской и газетой. Мороки много, каждую неделю что-то ломается, а прибыток — так себе, с зеркалами и близко не стоял. Но чувствовала, бумажное и печатное дело для индийцев, в чём-то ей недоступном, значительно важней столь прибыльного стекла.
— Хорошо, если для газеты, то оно конечно, — сердито зыкнула на неё Людмила, — но только одну. И мужа моего звать не думайте. И ты, — указательный палец упёрся девушке в грудь, — пить не будешь. Тебе голова светлая нужна. В ответ Лада недоумённо пожала плечами, мол не пью и не собиралась.
Пока Лада бегала в мастерскую за бумагой, в горнице уже накрыли стол, за которым ей отвели самое освещённое место, Василий уселся напротив. Прежде чем начать, кузнец наполнил маленькие стопки, Василий поднял свою, посмотрел на Ладу сквозь плещущуюся в ней мутную резко пахнущую жидкость и весело сказал.