Шаг из тьмы 2
Шрифт:
— Числа индийскими цифрами записываю, господин, они много удобней для счёта и записи. Подробней, в двух словах не получиться, учиться надо, как любому делу. Если интересно, в первых номерах газеты всё подробно описано, при желании можно самостоятельно освоить. А это, — она показала на счёты, — специальный абак под их систему счёта, очень упрощает жизнь.
А с тебя, господин — девушка показала на разбитые ряды костяшек — три гривны, восемь ногат, одна куна и дюжина вевериц.
— Да ты белены объелся, молокосос! — купец поперхнулся воздухом от возмущения, — да я на столько серебра, таких как ты десяток куплю!
— Не купишь господин, я не раб, и не холоп, я людин, — подражая Олегу,
Касательно возмутившей тебя цены. Печатное слово даст совсем иной результат, в отличие от выкрикнутого на торгу. О том все знают и все хотят использовать газету для собственного обогащения. Сам посуди, сделаем мы цену малую, так завтра станет не протолкнуться от желающих. Что слово уличного коробейника, против слова купца первой сотни? Предложение одного, и предложение второго? Однако, когда слово написано, как понять кто его произнёс? Высокая цена, гарантирует, через нас может говорить только серьёзный муж.
— Складно говоришь, но я пожалуй проверю, чего стоит слово выкрикнутое на торгу, — тут девушке показалось, будто купец собирается уходить, но обменявшись взглядом с одним из своих спутников, сразу сник, — ладно, убедил, леший с тобой, — кивнул своему второму спутнику, — доставай серебро.
Уже когда Лада распрощалась с купцами, к ней подошёл Василий и поставил на стол теусок.
— Молодец Васёк, хорошо ты его обул, — из лежащей кучи серебра вытянул ногату, — держи, заслужил. Остальное в коробку, — показал на теусок, — опечатаешь и отошлёшь с пояснениями в город.
— Благодарствую, — девушка поклонилась.
— Ты лучше скажи, как ты так на счётах насобачился? Они ж под десятичное счисление, я так сразу и не соображу, как на них ваши куны считать.
— Дык я специально, туману напустить. Пусть прочувствуют серьёзность, ибо здесь всё не просто так, а всё строго учтено и пересчитано.
— Ну ты и разводила, тёзка, — рассмеялся Василий, — тебе эскимосам холодильники продавать, — видя её непонимание снова рассмеялся, — не парься, это похвала такая.
С рекламой вышло не так, как ей первоначально виделось. В среду вечером из города примчался гонец с наказом быть по утру у лекаря. Поначалу, ни что не предвещало беды. Боярин расспрашивал про рекламу, хвалил за сообразительность, а потом огорошил, рассказав, что она на самом деле сделала. В один миг все её надежды рухнули. Дыхание перехватило, словно провалилась под лёд. Лада ощутила себя глупой девчонкой, научившейся ловко складывать буковки, от чего без меры возгордившейся. Расплата не заставила себя долго ждать. Своими руками она открыла двери большой беды для всего города, для людей которые были к ней добры и для себя самой. Радовалась, собственной находчивости, как же, смогла опытного купца перехитрить. Ага, сейчас, киевлянин облапошил её как ребёнка. На ресницах задрожали предательские слёзы. Кто знает, не одёрни её тогда лекарь, наверное разрыдалась бы прямо у него в светёлке.
Вдох и медленный выдох, сознание спокойно как замёрзшая гладь озера. Вдох выдох, ещё раз, ещё. Помогло. Лекарь тоже спокоен, похоже, для него прошлая пьянка в усадьбе, событие куда более неприятное. Дальше — проще. Он знал, как следует действовать, для неё, разжевал и в рот положил. Ей осталось лишь воплотить им сказанное в конкретные дела. К чему она приступила немедленно.
Киевского купца она нашла именно там, где указал боярин. О том, что такое интервью и для чего оно нужно, он как ни странно знал. Согласился сразу, не откладывая. К огромному сожалению Лады, поймать его на вранье не вышло. Точнее, враньём был весь его рассказ. Но врал он так складно и самозабвенно, что не знай она заранее, непременно бы поверила. Пара его приказчиков, у которых она выпросила разрешение взять интервью, отвечали ясно и чётко. Сравнивая все три беседы, каких то нестыковок между ними не обнаружила. Мужики очень хорошо разбирались в вопросе.
Оставив хитрого купца, девушка заспешила к индийцам, главное дело она сегодня выполнила. Сейчас быстрей к индийцам, отдать лекарю бумаги, и засесть за переделку оставшихся интервью. Если не лениться, вечером можно быть в типографии, а утром приступить к набору. Однако, просто вернуться назад не получилось. Решив сократить путь она скользнула в узкий переулок заваленный мусором, не успела пройти дюжину шагов, как сзади её окрикнули.
— Подожди внученька, не угнаться старику за тобой, — голос показался ей смутно знакомым. Повернулась, точно, Всеслав. Дождалась когда подойдёт, поклонилась в пояс, коснувшись шапкой земли. Старик ласково погладил её по голове, — вижу, всё у тебя как надо сложилось. Набольшие индийцев, мужи достойные, за зря обид чинить не станут. А что отрока изображаешь, то не беда, не легка женская доля. Но не горюй, Господь смелых любит, по сему не оставит тебя, — Всеслав приобнял её за плечи и повёл к выходу на улицу, — скрывать не стану, пришёл не просто поддержать тебя. Нужна мне помощь твоя, не откажешь старику?
— Если в силах моих, всё сделаю.
— Благодарствую красавица. Однако дело у меня непростое. Интересны мне мысли Владимира Сергеевича по поводу слов киевского купца, напечатанных в прошлом номере. Который якобы знает путь до Индии и земель киданей. Стоит ли доверять ему куны свои?
— Лекарь считает его татем, который соберёт с людей серебро, а как подойдёт время выплаты, сбежит из города. Возможность обернуться туда — обратно за четыре месяца он просто высмеял.
— Вот оно как, — задумчиво прошептал старик, — а ведь я пращура сего купчишки знал. Железный был старик, на ровне с воями в степь хаживал. Да, измельчал их род. Что ж, — Всеслав остановился не доходя до улицы, — благодарствую красавица, сильно ты мне помогла. Хотел лёгкого серебра себе на остаток лет, ан нет, не вышло. Ну всё, беги по своим делам.
Неожиданные встречи в тот день не закончились. Перед воротами индийского дома ошивался знакомый ей юноша, Радим, сын отцова подельника, которого до свалившейся на них в прошлом году беды, прочили ей в мужья. Вроде отец даже сговаривался о свадьбе, через год — полтора, но жизнь решила иначе. Одним чудом, в тот год они не сделались изгоями и большинство отцовых приятелей, забыли дорогу в их дом. В том числе и отец Радима, ну и понятно, ни о какой свадьбе речи уже ни шло. Наверное к лучшему, не лежало сердце к нему. Вроде и отец у него купец не из последних и сам он пригож, но всё не то. Сердцем чувствовала, не её мужчина, не будет с ним счастья. Интересно, чего он у индийцев забыл?
Оказалось её и забыл, увидев, пошёл на перерез, преградил дорогу. Девушка попыталась сделать вид, будто не заметила наглости, попыталась обойти неожиданное препятствие. Не тут то было, Радим схватил её за руку и ловко вывернул кисть. Схватил за грудки и с силой впечатал в забор. Рука с груди скользнула вверх, предплечьем прижав её шею к забору.
— Я смотрю, ты не рада мне, суженая, — усмехнулся Радим, — а я истосковался весь. Хотя, на кой ты кому теперь нужна?
— Ты белены объелся, — прохрипела Лада, — какой я тебе суженая? К архиепископу на суд захотел?