Шаг к звездам [= Вспышка]
Шрифт:
— Я учился.
— А я стер эту бляху, ползая на животе по песку и камням, убивая неверных всюду, куда доставал мой взор и моя рука.
— Я чту твой жизненный путь, Фархад, но боюсь, что теперь нам не вернуть былого при помощи традиционных средств… — Алим протянул руку и бережно коснулся ладонью холодной стали автомата. — Методы нашей борьбы устарели, как и само оружие, — добавил Месхер.
Старик поморщился, будто у него случился внезапный приступ зубной боли.
— Этому ты учился? — с резкой, неприкрытой неприязнью спросил он, внезапно протянув руку, схватив цепкими
Алим спокойно выдержал и рывок, и взгляд старика, и исходящий от него неприятный запах.
Наконец цепкие пальцы разжались.
— Не беспокойся за глубину моей веры, Фархад, — вставая, произнес Алим. — Ты смотришь на меня и видишь оболочку. Тебя раздражает чужая форма и мое нежелание ползать по скалам? — Он обогнул растущий от пола сталагмит и открыл один из спрятанных за ним ящиков. Вернувшись к костру, он положил рядом с автоматом покрытый слоем белесой пыли ноутбук с поцарапанной крышкой и продолжил: — Да, я постигал азы веры не в медресе и не в школе шахидов, но эти азы крепко сидят в моей голове. Мне не довелось взорвать себя подле израильского ресторана… но мои глаза были широко открыты, я жил в окружении неверных, однако их культура не пошатнула моей ненависти. Я всего лишь научился видеть мир таким, каков он есть на самом деле. Брать все лучшее от своих врагов — это не предательство веры, а верное средство борьбы.
Фархад молча выслушал его, затем, покосившись на ноутбук, спросил:
— Зачем ты вытащил его?
— Чтобы ты вспомнил прошлое и ответил себе на вопрос: что случилось? Почему ты вдруг оказался в этой пещере?
Фархад злобно посмотрел на неработающий переносной компьютер.
Да, Алим был прав, он знал лучшие времена, когда под его началом были сотни, тысячи борцов за веру, они находились во многих странах, и Фархад руководил ими, планируя террористические акты, регулируя огромные финансовые потоки…
Куда пропало былое величие? Почему размах борьбы постепенно мельчал, пока он, Фархад, не остался совсем один?
— Наш враг долго проявлял беспечность, — нарушил его мысли голос Алима. — Мы держали в напряжении целый мир, пользуясь для этого последними достижениями ненавистного прогресса. В этом причина наших прошлых успехов и последующего поражения. Они опомнились, заблокировали банковские счета, стали жестко контролировать поставки оружия, но и в таких условиях борьба продолжалась до тех пор, пока неверные не перешагнули еще одну ступень развития, оставив нас далеко позади…
— О чем ты говоришь?
— О том, что нам нет места в новом мире, Фархад. Мы не можем сделать шаг вслед нашим врагам.
— Почему?
— Потому что мы утратили все источники доходов, рычаги давления выпали из наших рук, а молодежь больше не желает взрывать себя ради торжества веры. Новый мир поглотил целые поколения, отняв у нас средства воздействия на умы наших детей. Ты же понимаешь, Фархад, фанатизм вырастает из нищеты и безысходности, но, когда на скудную ниву дехканина приходит современная техника, он начинает жить иначе, его дети больше не ползают по глинобитной
Алим нагнулся, зачерпнул в ладони горьковатую воду источника и продолжил, промочив пересохшее горло:
— Во времена твоей молодости все было иначе, верно? Ты получал доход от нефтяных скважин, твои люди контролировали каналы поставки наркотиков, и это давало огромную прибыль, которая расходовалась на борьбу. Теперь эти реки превратились в жалкие ручейки, которые вскоре иссякнут вовсе. Кому нужны наркотики, когда от любой проблемы можно ускользнуть в мир виртуальных грез, без посредничества шприца или горсти таблеток?
Фархад шумно и хрипло вздохнул.
— Ты прав, Алим… Я не стыжусь своей ярости, но ты прав… Новый мир превратил нас в бессильных изгоев…
Алим пристально посмотрел на Фархада и вдруг произнес:
— Есть способ изменить существующее положение вещей.
Старик резко вскинул голову.
— Какой?
— Если мы не можем шагнуть вперед, не рискуя при этом полностью раствориться в чужой культуре, то почему нам не воспользоваться опытом прошлого и не преподать благополучному миру еще один урок, отшвырнув его назад?
— Это невозможно.
— Ты ошибаешься, Фархад. Нужно ввергнуть мир в хаос, сделать бессмысленными и опасными достижения прогресса, и тогда все вернется к прежнему состоянию.
— Я не вижу способа для достижения такой цели.
Алии усмехнулся.
— Нужно заставить людей бояться своих машин. Реальность сегодняшнего дня опирается на кибернетические системы, как на столпы, и если эти столпы рухнут, то мир покатится назад, в бездну. Дехканин вновь вернется к мотыге, а его дети будут играть со стреляными гильзами. Это станет нашим возрождением, потому что среди хаоса мы сохраним рассудок, наши цели вновь обретут смысл, а нефть и наркотики станут еще нужнее, чем прежде.
Старик долго молчал, прежде чем ответить.
— Наверное, я совсем отстал от жизни, Алим, — наконец произнес он. — Я слышу твои слова, но не понимаю, как это осуществить…
— Тебе необязательно вникать в детали. Мне нужны деньги, надежное укрытие и помощь твоих людей.
— Что ты собираешься сделать?
— Хочу вновь отточить наше затупившееся оружие, — загадочно ответил Алим, при помощи ножа вскрывая отсек для аккумуляторов, расположенный на тыльной стороне корпуса старого ноутбука. Вставив туда свежие элементы питания, он откинул панель переносного компьютера и показал Фархаду осветившийся монитор.
— Когда-то этот экран давал тебе власть над миллиардными состояниями. Теперь он просто устаревший прибор… — Алим сложил ноутбук в нерабочее положение и небрежно отшвырнул его прочь, за камни. — Много лет назад ко мне в руки попал необычайный образец американских технологий. Это машина, похожая на человека, андроид. Я потратил годы, чтобы узнать, как он функционирует, но все мои усилия зашли в тупик из-за лживости пленного американца. Он долго морочил мне голову, но теперь я знаю, что нужно делать.