Шаг сквозь туман 2
Шрифт:
Вскоре я опять потерял сознание и очнулся лишь, когда почувствовал, что меня куда-то тащат. Вновь передо мной осунувшееся лицо немца, которого я так и не сумел убить. Тот, положив меня на снятую с кого-то шинель, пытался вынести с поля боя. Боль то накатывала, то на время отступала. Так и я, то впадал в беспамятство, то ненадолго приходил в себя.
В очередной раз к жизни вернул меня женский голос:
– Повезло тебе, сынок. Вовремя тебя к нам доставили. Скоро санитарный поезд подъедет, а там, говорят, хирург хороший. Он мигом тебя на ноги поставит.
С трудом разлепив губы, спросил, как я сюда попал.
– Не поверишь, немчура тебя притащил. Молоденький такой. Видим, идёт кто-то в нашу сторону. Смотрим – немец. Переполошились все,
– А немец тот где?
– Как где? Наш замполит велел его, как врага, расстрелять. Повели к оврагу, небось.
Я попытался встать, но тут же рухнул обратно.
– Не надо, ради бога не надо!
– Чего не надо-то?
– удивилась санитарка.
– Стрелять немца не надо. Помогите! Спасите его!
– А тебе он зачем? Враг ведь.
– Вы сначала спасите, а я уж потом всё объясню.
Санитарка сорвалась с места. Вернулась обратно минут через пятнадцать, успокоила:
– Лежи, жив твой немец. Вон, - указала куда-то рукой,- стоит, глаза пялит. Вроде к тебе просится. Пустить что ли?
Я кивнул. Неловко переминаясь с ноги на ногу, паренёк подошёл ко мне и сказал лишь одно слово «данке». Вскоре его куда-то увели.
– Ну, всё, собирайся. Пришли за тобой, - укрывая меня одеялом, сообщила знакомая мне санитарка.
Два солдата подхватили носилки и вот я здесь, Светлана, - закончил свой рассказ Вячеслав.
– Теперь, Слава, всё будет в порядке. Операция прошла успешно. Да, кстати, немца твоего у нас на работу определили. Оказалось, что он студент медицинской академии в Берлине и оканчивал третий курс, когда его в армию призвали. Я немного по-немецки понимаю. Так вот, он всё про тебя спрашивал. Интересовался, как дела. Значит, это он тебя спас? Интересное дело выходит.
Я собиралась уходить, когда Вячеслав, удержав меня, попросил разузнать, нет ли его друга в поезде. Как мог он описал его. Я пообещала проверить, и отправилась на очередную операцию.
Всё вроде бы становится на свои места. Я узнала, что мои подруги и Серафима живы. Правда, неизвестно, где они находятся. Нашёлся и Вячеслав, человек, который связывал меня с двадцать первым веком. Ну, что, жизнь продолжается и не всё так плохо, как казалось раньше.
С момента этого разговора прошло три дня. Я так и не смогла разыскать друга Вячеслава. Возможно, он попал в другой лазарет. К нам постоянно поступали раненые, мест в вагонах практически не оставалось. Необходимо было выписать наименее пострадавших. И вот, нам объявили, что вскоре мы прибываем на один полустанок неподалёку от Москвы, откуда должны были забрать часть раненых в стационарные госпитали. Меня вызвал главный хирург и объявил, что я буду сопровождать раненых, а потом, когда их всех размесят, вернуться обратно. Как не хотелось мне покидать насиженное место, но пришлось. Ближе к вечеру наш эшелон прибыл на станцию. Тыловые службы подогнали несколько грузовиков, на которые и погрузили раненых для отправки. Вячеслав как раз попал в эту партию. В качестве помощника ко мне приставили Питера, пленного немца, спасшего моего знакомого. Это объяснилось просто. Никто кроме меня не знал немецкого, а посему солдатика прикрепили ко мне. За время своего пребывания в санитарном поезде, он показал себя только с хорошей стороны, да и знания, полученные им в академии, пригодились как нельзя лучше. Попрощавшись, села в головной грузовик, и мы тронулись. Как мне объяснили, ехать предстояло не более двух часов, но сопровождающий нас капитан, объяснил, что могут быть задержки, поскольку на днях в район нашего следования была сброшена немецкая диверсионная группа. На обочине дороги виднелись остовы разбитой техники. Убитых не видно, по всей видимости, санитарные команды успели их уже убрать. Попадались покинутые жителями деревни. Да и в тех виднелись лишь почерневшие дома с открытыми
– Ползём подальше от дороги, - почему-то прошептал он.
Тем временем битва разгоралась. К сожалению, особой охраны у нас не было. Сопровождали колонну с ранеными лишь пять солдат. Раненые не в счёт. Питеру оружие было не положено. Таким образом, мы остались лицом к лицу с врагом.
Нам удалось укрыться за кустами, неподалёку виднелся остов сгоревшей избы.
– Ползём туда, - скомандовал Вячеслав.
Мы уже добрались до намеченного места, когда раздался одиночный выстрел и мою грудь обожгло. Неужели меня ранило? Питер с Вячеславом подхватили меня, и затащили под защиту наполовину сгоревших стен.
– Тихо, тихо, - Питер постарался перевязать рану.
Было больно и холодно. Последнее, что я услышала, были его слова:
– Слава богу, пуля прошла навылет, лишь бы не было заражения крови, - и спасительная тьма окутала меня.
Москва 1918 год.
Где-то в провинции 1918 год.
Пробуждение было неприятным. Ужасно болела голова. Казалось, ночью меня мучили кошмары. Последний отрывок своего сна я помню особо отчётливо. Мы едем куда-то на автомобилях. Появляются немецкие аэропланы. Раздаётся взрыв. Наше авто взрывной волной отбрасывает в сторону и я слышу крик Антона:
– Бегите, чёрт вас побери, бегите, - и он безвольно обвисает на руле.
Вскрикнув, проснулась. Рядом на кресле, в недоумении уставившись на меня, сидел Артур.
– Что с тобой? Приснилось чего, что ли?
– Приснилось.
– Представляешь, и мне тоже. Будто едем в санитарном поезде. Бандиты кругом. Ужас, да и только.
Оглядевшись, с удивлением, спросил:
– А где мы находимся?
– Ты что, ничего не помнишь.
– Вроде бы я о чём-то тебя расспрашивал, а потом мы оказались в санитарном поезде. Затем налетели фрицы, состав разбомбило. Я пошёл по полю к сараю. Помню деревню, дорогу в город, а дальше, извини, всё вдруг исчезло.
Ой, а есть-то как хочется. Слушай, может, чего у тебя в холодильнике завалялось? Поди, сваргань чего.
Не успел Артур закончить фразу, как в дверь постучали.
– Войдите.
На пороге появился Никифор с подносом, на котором стоял чайник, чашки и пара тарелок.
– Вот, позавтракайте, а то скоро выходить.
Поставив поднос на стол, удалился.
– Ничего себе, уже и завтрак поспел, – обрадовался Артур, - поедим! – и тут же набросился на бутерброды. Заглянув в тарелку, обрадовался ещё больше, - моя любимая кашка. Живём! Ешь, давай, чего сидишь как не родная.
Придвинув к себе тарелку, поняла, что проголодалась и с удовольствием расправилась с овсянкой.
Вновь появился Никифор, и забрал грязную посуду. Вслед за ним вошёл Василий Михайлович с перевязанной головой:
– Ну, как почивали?
– С божьей помощью, вроде выспались.
– Если так, думаю, вы готовы к разговору. Присаживайтесь. Мне нужно многое сказать, но сначала, Съюзен, покажите мне перстень.
– Какой перстень? – я совсем забыла о своей странной находке.
– У вас должен быть массивный золотой перстень с изумрудом.