Шаг сквозь туман 2
Шрифт:
– Да нет, он там, я его на свою шинель уложил. Так вы поможете?
– Ладно, жди. Сейчас за санками схожу.
Вскоре девушка вернулась с санками, на которые погрузили Анатолия.
– Вы везите санки, а я буду заметать дорогу, - распорядилась девушка.
Мы внесли бесчувственное тело в небольшую комнату.
– Сюда, на кровать. Сначала разденьте его, а я пока к соседке сбегаю. Она фельдшером до войны работала.
Через несколько минут появилась пожилая женщина с саквояжем в руках
– И где наш больной?
– Я успел раздеть
– Вот сюда, пожалуйста, - откинув одеяло, я пригласил осмотреть друга.
– Так, так, - женщина раскрыла саквояж, достала фонендоскоп и, задрав рубашку, принялась прослушивать Толю.
– Всё ясно. Сильнейшая простуда. Валь, - обратилась она к девушке, - нагрей воды, а я пока укольчик сделаю. Где же вам так удалось простыть? Не было бы воспаления лёгких. Будем надеяться на лучшее. Ого, а это что? – удивилась докторша, увидев шрам на груди. – Совсем свежий. Вашего друга ранило? Как давно?
– Вчера вечером, - ответил не подумав.
– Вчера?- переспросили меня, - не может такого быть. Шраму, по крайней мере, месяц. Заживал он трудно и долго, а вы мне говорите вчера.
Меня спасла Валентина, появившаяся с чайником.
– Тётя Глаша, вот, готово, - и протянула кипяток.
– Хорошо, поставь на табурет. Дай тряпку. Надо бы грудь ему протереть. Посмотрим, что там с раной. Помоги, - это уже ко мне, - рубашку снять.
Стянув нижнюю рубашку, я бросил её на пол. Валентина между тем вытащила из-подформу и стала связывать их в узел.
– Надо спрятать, - пояснила она и вышла.
Между тем Глафира сделала укол, растворила в кипятке какой-то порошок, и нам с трудом удалось влить раствор в рот Анатолию. Тот на минуту приоткрыл глаза, мутным взглядом обвёл комнату, и вновь потерял сознание.
– Теперь остаётся только ждать, - успокоила меня женщина, - через каждые два часа давайте эти порошки, - мне протянули пакетики, - растворив их в кипятке.
На этом Глафира попрощалась и, забрав свой саквояж, ушла.
Валентина вернулась через полчаса, и принесла свёрток с одеждой.
– Это вам, - она протянул его мне, - переоденьтесь. В форме оставаться нельзя, в городе немцы и вас могут арестовать. Долго здесь оставаться нельзя, а вот ваш друг побудет у меня. Выдам его за своего родственника, а вам завтра придётся уйти. Вот поешьте, - мне протянули кусок хлеба, чашку кипятка и пару картофелин.
– Извините, большего предложить не могу. С продуктами туго.
Всю ночь я просидел у кровати друга. Утром пришла Глафира проведать его и заверила, что опасаться больше нечего. После скудного завтрака я попрощался с Валентиной и, оставив Анатолия на её попечение, ушёл. Проблема заключалась в том, что я не знал, куда идти. Бесцельно бродил по городу. Мне удалось сохранить свою воинскую книжку, и я был уверен, что предъявив её, могу вновь оказаться в одном из воинских подразделений. В городе задержался до позднего вечера, а потом решил выйти на дорогу и отправиться дальше. Темнота сгущалась, и мне
За невесёлыми размышлениями я едва успел заметить мелькнувший неподалёку слабый отблеск огня.
– Так, уже и глюки пожаловали, - не успел я подумать, как явственно увидел, что свет переместился чуть правее и стал приближаться. Зря я сюда сунулся, гуляю по лесу, огоньки блуждающие мерещатся. Не успел я сформулировать мысль, как почувствовал удар по голове и отключился.
Не знаю, как долго был без сознания. Очнувшись, отметил, что нахожусь в незнакомом помещении.
– Ого, очухался, пострелец! – услышал я мужской голос.
С трудом повернув голову, заметил, что нахожусь не один. Рядом на колченогом табурете сидел мужчина, одетый в старую телогрейку и с любопытством разглядывавший меня. Голова гудела, сознание фиксировало всё больше странных фактов: потолок, нависавший надо мной, почему-то был сооружён из веток, пол, чисто выметенный, застелен соломой, лежал я не на кровати, а на деревянном топчане. Под потолком коптила керосиновая лампа.
– Вижу, вижу, что любопытство тебя одолело, - продолжил незнакомец, - давай что-ли, познакомимся. Степан, - представился он.
С трудом высвободив из-под одеяла руку, произнёс:
– Вячеслав.
– Ну, что же, Слава, рассказывай.
– Что рассказывать?
– Как ты в лесу очутился? Кто сам по жизни? Не менжуйся, чем быстрее всё выложишь, тем быстрее решим, что с тобой делать.
– Сначала ответь мне на один вопрос. Кто меня так знатно приложил?
– Сначала ты давай, а я уж потом.
– У меня где-то в ковбойке документ лежал. Может, вы уже нашли?
– Нашли, нашли, не волнуйся.
– Тогда чего спрашиваешь. Там всё написано.
– Написано-то, написано, но мне хотелось всё от тебя лично узнать, а самое главное, почему боец Красной армии гуляет по лесу в одиночестве и в гражданке?
– Так уж вышло. Контузило меня слегка. Когда очнулся, вижу, друг ранен. Отправился я на поиски помощи. Вышел в город. Там мне помогла одна девушка.
– И как же ту девушку зовут?
– Валентина, там ещё фельдшер приходила.
– Случайно не Глафирой звали?
– А ты откуда знаешь?
– Наши это люди. Уже про тебя всё выяснили.
– Тогда зачем у меня выпытываешь?
– Хотел проверить. Ты уж извиняй, есть одна непонятка.
Глафира говорила, что с твоим дружком что-то неладно. Вроде ранен был. Ты ей сказал, что ранили его на днях, а вот рана зажила, по её словам, около месяца назад. Странно! Тебе не кажется? Может, пояснишь?
– Чего говорить, всё равно не поверишь.
– А ты попытайся.
Пришлось рассказать про странную избушку, исчезнувшую сразу же, как мы её покинули, про старушку и её странное лечение.