Шаг в небеса
Шрифт:
– Тогда встаёт вопрос, когда же мы будем контролировать Прияворье, - как ни в чём не бывало, заявил Альфивальд.
– Этот Соловец будто кость в горле нашей армии. Из дивизиона сверхтяжёлых орудий уже не один раз приходили телеграммы о том, что мы срываем им все сроки развёртывания.
– Командование этого чёртова дивизиона могло бы и протянуть ветку сюда! И обстрелять для начала Соловец. А не ныть по поводу сроков развёртывания. Толку от их сверхтяжёлых пушек, если они лежат разобранные в вагонах за линией фронта. Могли бы для приличия по дилеанцам
– Выстрелы этих орудий слишком дорого обходятся нашей экономике, чтобы обстреливать не столь уж хорошо укреплённые траншеи имперцев.
Брунике почувствовал себя учеником, которому проговаривали очевидные истины на уроке.
– Тогда толку от этих сверхтяжёлых орудий и вовсе нет, - зло отрезал фельдмаршал.
– На эти деньги стоило бы сделать два десятка обычных пушек и гаубиц.
– Которые никак не могут справиться с фортами и стенами Соловца. Крепость обороняет всего один полк и несколько десятков аэропланов. А наша армия топчется под её стенами больше месяца.
– В прошлую войну Соловец удалось взять только измором, - пожал плечами Брунике.
– Но в этот раз нам осталось только дождаться благоприятной погоды.
– Благоприятной погоды для чего?
– поинтересовался Альфивальд.
– Вы, господин генералоберст, давно примеряли ваш противогаз?
– проигнорировав его вопрос, спросил у заместителя Брунике.
Тот ничего не сказал в ответ. Он отлично понял всё. Глаза-то у Альфивальда были. И он видел грузовики с особой маркировкой, прибывшие несколько дней назад. Заметил он и людей в белых халатах поверх военной формы. И караул, выставленный вокруг этих грузовиков, тоже не остался незамеченным.
[Описанное ниже событие имело место в нашем мире и случилось в годы Первой Мировой войны, более подробно можно прочитать, к примеру, в данном источнике
Тот день начался с неожиданной тишины. Не стреляли орудия противника. Они замолчали в единый миг по всему фронту. Это не сулило нам ничего хорошего. Если враг придумывает что-то новое, значит, жди беды. Не собирается же, в самом деле, Блицкриг закончить войну с Урдом - и покинуть пределы Народного государства.
– Чего же нам ждать от них?
– протянул Лешек.
– Какую каверзу задумали блицкриговцы нам на погибель?
Почти весь лётный состав стоял на взлётной полосе. У всех нас имелись бинокли. Мы шарили их окулярами по вражеским позициям. Там наблюдалась какая-то активность, но понять, что именно делают блицкриговцы, было совершенно невозможно.
– Не нравится мне это, - покачал головой Всполох.
– Совсем не нравится.
После сражения с воздушным флотом Блицкрига и пленения "Дерфлингера" война в небе почти прекратилась. Враг больше не пытался прижать нас к земле постоянными налётами аэропланов. Потому и мы не спешили подниматься в воздух лишний раз. Только производили разведку. Схватки между аэропланами стали редки. Мы старались избегать их. Слишком уж мало осталось в крепости машин. Безразгонников и вовсе только две штуки - мой "Шмель"
Полёты теперь совершались только ранним утром. Строго по расписанию. В остальное время большинство летунов торчали на взлётной полосе с биноклями в руках. бездельничать во время войны ни кому не хотелось.
– Пошла ракета!
– воскликнул Всполох.
– На одиннадцать!
Мы, все как один, повернулись в ту сторону. В окулярах биноклей отчётливо была видна красная ракета, медленно опускающаяся к земле на парашютике.
– По машинам!
– скомандовал Лешек.
Но мы и без команды уже бежали к своим аэропланам.
Вот только в небо поднялись мы куда позже.
Через несколько минут после запуска ракеты на крепость обрушились первые мины, начинённые отравляющим газом. Они взрывались, распространяя удушливую смесь знакомого мне тошнотворно-зелёного цвета. Тяжёлое отправляющее вещество оседало вниз, затекая в самые глубокие казематы Соловца. Но это же её свойство и спасло нас, летунов. До нас оно не добралось.
Некоторые из летунов бросились вниз, но тут же пулей вылетели обратно, только глотнув кошмарного газа.
И тут резко зазвонил телефонный аппарат, связывающий взлётную полосу с комендантом крепости.
– Нам приказано покинуть крепость, - произнёс Лешек, выслушавший коменданта.
– Немедленно. Улетать к Китобоям.
– И мы должны выполнить этот приказ?!
– вскинулся Всполох.
Но я положил ему руку на плечо.
– Соловец обречён. Газ убьёт всех внутри. Через два, самое большее два с половиной часа, блицкриговцы войдут в крепость. Здесь мы можем принять бой и погибнуть без толку. Тогда им достанется не только крепость, но и наши аэропланы.
– А у Китобоев мы можем наносить удары исподтишка, - добавил Баташ.
– Хотя как-то повредим Блицкригу.
Было видно, что Всполоху явно не по душе приказ коменданта, несмотря на все наши уговоры. Однако он смирился. Летун уронил голову, помотал ей и безропотно отправился к своей машине.
– Но перед уходом, - сказал больше для Всполоха, чем для кого бы то ни было ещё, Лешек, - мы ещё покажем блицкриговцам, чего стоят урдские летуны!
Блицкриговцы посылали через стены Соловца одну партию отравляющих снарядов за одной. Как будто опасались, что те не смогут убить урдцев в крепости. Газ тошнотворным туманом растекался по плацу. Медленно, но верно заползал во все помещения.
А мы в это время поднялись над крепостью. И пошли на боевой разворот в сторону позиций врага. Блицкриговцы подняли головы. Многие их солдаты вскинули винтовки. Задрали к небу стволы зенитные пулемёты. Но было поздно!
Мы звеном прошлись над позициями блицкриговцев. Патронов не жалели. Поливали траншеи и артиллерийские позиции длинными очередями. Зажигательные пули прошивали блицкриговцев, оставляя чудовищные, исходящие дымом раны. Враги валились друг на друга, будто сбитые кегли. Кровь лилась рекой.