Шаг влево, шаг вправо
Шрифт:
Сумел бы. Меня – еще как сумел бы. Вот Настьку – нет. Кто я с точки зрения Монстра? Сомнительный типчик, не вполне соответствующий кондициям человека…
– Алексей!
– Все в порядке, – сказал я в микрофон. – Нахожусь в коридоре, наблюдаю кормление млекопитающих. Вам видно?
– Не ерепенься, Алексей, – сдержанно ответил Максютов. – Доложи, по какой схеме собираешься действовать.
– По первой. Активный поиск.
– Будем считать, что тебе виднее. А почему не по схеме «карусель»?
– Не хочу.
– Это
Я повернул голову с телекамерой в сторону Настьки.
– Буря эмоций и никакой мысли. Возможно, я-то еще смогу бороться – а она?
Максютов задышал. Очевидно, в случае чего он рассчитывал рулить мною на расстоянии, помогая справиться с психовоздействием, – но как он сумел бы рулить совершенно необходимой Настькой? Непродуманность очевидного – яркая черта большинства скороспелых операций.
– Кроме того, я уверен, что управление объектом в принципе осуществляется не из «эмоциональных зон», – добавил я.
– Можешь доказать?
– Нет. Только ощущение.
Максютов помолчал.
– Ладно, Алексей, верю. Разрешаю действовать по обстановке.
Разрешает он! Вот счастья привалило…
Мысли мои – враги мои. Воспользоваться фильтром?
Стоп.
– Анатолий Порфирьевич, можно интимный вопрос?
– Интимный? Ну валяй.
– Штукин тоже был чипирован спецмоделью?
Максютов хмыкнул прямо мне в ухо.
– Сам понял? Молодец. Да, Алеша. Только поэтому ты остался жив.
– Спасибо, – буркнул я в микрофон.
Ну что ж… Максютов с ходу не понял, зачем я задал этот вопрос, за что ему еще раз спасибо. Значит, спецмодель чипа позволяет видеть то, что видит чипированный, и при необходимости рулить им, как безмозглым «Кэгоном» или зомби, но не позволяет читать его мысли. Это уже кое-что. Фильтр не нужен. Максютов не узнает, что я думаю о нем и что собираюсь сделать. Будь иначе, он ни за что не поручил бы Штукину сопровождать меня в Москву, не стал бы он так рисковать своей единственной отмычкой…
Ай да Штукин! Иметь в голове спецмодель и не выдать своего преданного служения Первому Шефу – это и без чтения мыслей нечто! Умница, но и дурак: надо было знать, как Максютов обеспечивает свои операции. Очень вероятно, что Гурген и его ребята были не единственными в присмотре и прикрытии.
Свинья по-прежнему продолжала валяться посреди пещеры Нирваны и, по-моему, заснула. Поросята насыщались. Я взгромоздился на ноги и погладил по голове дочь.
– Пойдем, мое солнышко.
– Кудя?
– Куда-нибудь.
Это был какой-то новый коридор, один из бесчисленных узких ходов, десятками ответвлявшихся от основного коридора, петлявших, сливавшихся и снова расходящихся, как переплетенные щупальца невиданного головоногого моллюска о ста ногах, подравшегося с десятком обычных осьминогов. Наверное, ни в одной карстовой пещере мира не нашлось бы столь кошмарного переплетения ходов в сравнительно небольшом объеме.
Настька хныкала, что устала. Временами я брал ее на руки, и она расслабленно повисала на мне, вовсе не легонькая. Иногда я уставал сам и разрешал себе пятиминутный отдых. Все сильнее болел бок. Хотелось пить, но я берег воду для Настьки. Мы находились в Монстре уже более трех часов.
Ходы, ходы… Лабиринт без Минотавра. Заблудиться я не боялся, курсограф четко фиксировал мой путь, но бродить без толку надоело. Хоть бы попалась какая-нибудь камера, пусть и с сюрпризами – все лучше, чем бесцельное брожение по узким коридорам с риском напороться на психа с помповым ружьем. Никакого центра управления здесь не было и быть не могло, я это чувствовал. Смысла в лабиринте тоже не видел.
Ход опять раздвоился.
– Алеша, поверни направо.
– Почему? – устало спросил я. – Налево вроде шире.
– По-моему, там помещение.
Максютову уже не раз мерещилось помещение, буквально в двух шагах, за ближайшим поворотом. Как, впрочем, и мне.
Ослушиваться я не стал. Не все ли равно, куда идти. И через два шага действительно увидел помещение. Хотя помещением это можно было назвать лишь с известной натяжкой. Просто тупиковое расширение, почти круглое в плане и без наростов на светящихся стенах, шагов шесть-семь поперечником.
Опять тупик.
– Попробуй здесь, Алеша, – не очень уверенно предложил Максютов. Похоже, он послал подальше все высказанные им до операции соображения насчет сосредоточенности центра управления в одной точке и его относительной недоступности для посторонних.
– Это не очень похоже на центр управления, – возразил я.
– Сам знаю! – рявкнуло мне в уши. – Ты, блин, что, ищешь компьютер или пульт? Долго искать будешь. Пробуй, говорят тебе.
Я не успел задуматься, с чего начать, – чьи-то руки легли мне на плечи. Оглянувшись, я метнулся в сторону. Шнур натянулся, Настьку сбило с ног.
Это была Маша. Совершенно обнаженная.
– Не ожидал меня здесь встретить, Алеша?
Я молчал. Отчаянно стучало сердце. Не замечая нашей дочери, Маша сделала шаг ко мне.
– Ты прости меня, дуру, ладно? Никто мне не нужен, только ты. С этой минуты навсегда. Мой Джеймс Бонд…
Улыбнувшись, она сделала еше шаг и протянула ко мне руки. Я отшагнул назад и уперся в гладкую стену.
– Ну что же ты, глупый? Иди ко мне…
Глядя на мое лицо, захныкала Настька. Не то она не видела Маши, не то не обратила на нее никакого внимания. Странно…
– Анатолий Порфирьевич! – завопил я. – Вы видите? Эй, там!..
– Это мираж, – спокойно сказал Максютов. – Фантом. На картинке с твоего чипа он есть, на телекадрах – нет. Тебя пытаются одурачить. Не обращай внимания.