Шаг во тьму
Шрифт:
Я поглядел на Гоша.
– Здесь – где?
Городок остался позади. Мы на окраине. Недостаточно глухой, чтобы здесь жила сука. Разве что парк только кажется маленьким, а где-то в глубине есть какой-нибудь домик?
Гош дернул подбородком влево. Я проследил за ним взглядом и снова уперся в больничный корпус. Широкий подъезд со ступенями, сточенными ногами, временем и морозами. Ряд дверей. Кривая урна с краю.
Я повернулся к Гошу:
– Это больница!
Гош невозмутимо кивнул, соглашаясь.
– Но… – Я еще раз поглядел на
Больница… Никак у меня не складывались воедино чертова сука и больница.
Может быть, потому, что я ни разу не видел ни одной чертовой суки, которая была бы больна. Да что там больна – я их даже старыми не видел. Словно все они, когда достигают какого-то возраста, уезжают куда-то… Уходят?
Я поежился. Даже думать не хочется, куда они могут уходить.
– Подожди, Гош… Ты хочешь сказать, что она была здесь ради больницы?
– Ее машина стояла здесь. – Гош дернул подбородком назад. На обочину перед воротами больницы, мы чуть проехали их.
– А сама она? Ты видел, как она входила в больницу?
– Выходила, – поправил меня Гош.
Так… Значит, он нашел машину, когда она стояла здесь. А сука была в больнице…
– Бред какой-то… Зачем ей больница?
Больница… Какая ей, жабе, может быть нужна больница, когда ее не то что болезни – пули не берут! Подпиливаешь их, чтобы раскрывались в теле, чтобы рана была больше, но даже это не всегда помогает. Если в голову не попал, а жаба сильная, то даже подпиленные пули могут не спасти. Хоть всю обойму в нее всади… Старик уж сколько этих чертовых сук передавил, а спалился именно на жабе.
И вдруг вот такая же вот жаба, а то и не такая же, а еще покруче, чем наши, провинциальные, – и вдруг ей понадобилась больница? Это даже не смешно.
Но даже если и понадобилась. Почему она выбрала эту? Древняя развалюха у черта на куличках. С соответствующими врачами, можно не сомневаться. Почему ее выбрала?
Чертовы суки живут, как им нравится. Берут от жизни все, что хотят. Лучшее. У нее же в подружках паучиха! Ну, была в подружках… С помощью паучихи она могла бы без особого труда получить врачей из лучших столичных клиник. Или из каких-нибудь швейцарских. Паучихе какая разница, кого хомутать…
Могла бы. Но почему-то выбрала эту провинциальную развалюху.
Почему?
Я поглядел на Гоша. Гош невозмутимо наблюдал за больницей.
– Ты говорил, что мальчишка жив. Он был с ней?
Гош кивнул.
Та-ак… Час от часу не легче…
В конце концов, можно было бы предположить, что хотя пули их не сразу берут, но какие-то болезни им все же страшны… Но зачем ей мальчишку-то с собой сюда тащить?
Это он заболел? Допустим. Хотя ей он нужен ровно на две недели, до ритуала, а выглядели они с братом совершенно здоровыми, но – допустим. Вдруг простудился, воспаление легких, мало ли… Но почему, дьявол ее задери, из всех больниц она выбрала эту?! Какая
– А тот усатый? Был?
Гош кивнул.
– Да Гош, в самом деле! Где он был? В машине сидел или с ней ходил?
– С ней.
И он тоже в больницу ходил…
Хм… Может, она все свое с собой возит? Тогда это хоть что-то объясняет.
– И долго она здесь была?
– Сорок минут, – сказал Гош. Поглядел на меня, нахмурился и на всякий случай добавил: – При мне.
Мне снова захотелось врезать ему. И не обязательно в плечо. Но я сдержался.
Так… Он нашел ее машину здесь. Как именно – спрашивать бесполезно, я из него это и за сутки не выпытаю с его манерой отвечать на очевидные – для него очевидные! – вопросы. Но в принципе понятно. Их, когда он в конторе работал, этому учили.
Главное, нашел. Неделю искал, но все-таки нашел. Тут, у входа. Сорок минут машина стояла, потом из больницы вышла та жаба с тем усатым водителем, а может, и не только водитель он для нее, – и вторым близнецом. Села и уехала.
– Ты ее выследил?
Гош оторвался от больницы и уставился на меня. Скептически, чтобы не сказать подозрительно.
– Тот мужик? – сообразил я. – Из-за него? Думаешь, заметил бы?
Гош невесело покивал. Похоже, он того мужика высоко оценил.
– Думаешь, он тоже… из ваших?
Я был почти уверен, что Гош опять кивнет.
Но Гош мотнул головой. Сразу и уверенно. Нет, не из их.
Черт возьми… Все веселее и веселее!
– А тогда чего? – раздраженно спросил я. В самом деле перестал понимать Гоша. – Если тот мужик не из ваших, то чего ты его так боишься?
– Не боюсь, – сказал Гош. – Опасаюсь. Он не из наших, но… – Гош сморщился и замолчал.
– Повадки?
Гош, поморщившись, склонил голову к плечу. Прислушивался к чему-то в глубине себя, взвешивая.
– Ухваточки, – наконец нашел он ярлычок.
Мне показалось, что он еще что-то хотел сказать – была у него какая-то догадка. Но нет. Если и была, Гош не стал ею делиться.
Я умею ждать.
Но одно дело ждать, когда у гнезда, когда уверен, что рано или поздно она появится… А вот сюда, вернется ли…
Время тянулось невыносимо медленно. Дождик то сходил на нет, то припускал с новыми силами. Потемнели последние окна в двухэтажном доме сбоку от больницы.
Пару раз подъезжали «скорые», санитары утаскивали внутрь носилки. Вышла парочка – судя по специфическому виду, врач с медсестрой после дежурства, – погрузились в старенькую «девятку» и укатили.
Пришагала молоденькая тетка, спешным, но твердым шагом, совсем не больная. Подъехали новенькие «жигули». Выгрузился поджарый молодой человек, уверенно взбежал по ступеням и скрылся в больнице.
Ни чертовой суки, ни ее усатого, ни мальчишки.
Ни просто подозрительной машины.
Ни-че-го.