Шаг во тьму
Шрифт:
Нос «козленка» ухнул вниз, сиденье ушло из-под меня. Затрещали кусты, а потом, с ударом и грохотом, сиденье врезалось в меня снизу, в грудь ударил руль. Я стукнулся обо что-то лбом, боком рухнул на правое сиденье, пытаясь смягчить удар рукой, схватиться за что-то – скользнул под рукой пластик панели, рванул по коже ключ зажигания, поддаваясь под пальцами, выскакивая из замка…
Мотор вырубился, меня облепила темнота.
Стало тихо и неподвижно.
У меня раскалывалась голова, совсем не было сил, и даже глаза отказывались служить мне. Это ужасное
Я закрыл глаза, но даже за веками чувствовал, что слева ничего нет. Это даже не темнота – там просто ничего нет… Я не мог этого вынести. Это ощущение не укладывалось в голове, рвало меня на части. Хуже, чем боль в затылке, чувствовать, что слева от тебя ничего нет.
Совсем ничего.
Все-таки эта сука коснулась меня…
Теперь я знаю, каково это – умирать.
Боль и сводящее с ума ощущение ничего слева – оно было так сильно, что с каким-то даже облегчением я вдруг понял, что хочу этого. Так сильно хочу избавиться от этого непереносимого ощущения, что готов заплатить за это тем, чтобы вместе с ним пропало и все остальное. Только бы избавиться от боли и этого невыносимого чувства… Оно даже не в глазах, а под ними. Глубже, под черепом.
И оно росло. Граница, за которой не было ничего, сдвигалась правее, поглощая все. Она вырвала весь мир слева – больше, чем мир: выгрызла часть меня самого. И надвигалась дальше, отрезая от меня по кусочку…
Я тонул, проваливался, погружался куда-то…
Меня затягивало, как затягивает взгляд в узор на «живом» переплете, на котором привычная реальность истончается, открывая проход тому, что раньше было надежно отгорожено, о чем ты просто не знал, что оно существует…
Ужас нахлынул удушливой волной. Неужели смерть не ничто? Не освобождающее от всего небытие, а это вот это?!
Все растворялось, теряло смысл – кроме боли и пульсирующего ощущения ничего, надвигавшегося слева и пожиравшего меня…
Секунды, минуты – что это?
Есть лишь миг.
Миг, который длится вечность…
Эта вечность заполнена болью, из которой я не мог никуда деться. Я или то, что от меня еще оставалось. Истаявший осколок, распадающийся дальше и дальше…
Шум.
Я не сразу понял, что это такое. Я будто разучился сопоставлять звук с тем, откуда он берется. Я хотел открыть глаза, но перед глазами была рваная темнота, в которой плавали пятна лунного света.
Я понял только, что шум нарастает. Приближается ко мне… а потом где-то пронеслись слепящие пятна.
Два слепящих пятна, и шум изменился. Теперь он удалялся от меня, становился тише…
Машина!
Гош!
Он все-таки догадался, что я сунулся к суке, и приехал за мной… Гош, родной Гош…
Он
Но почему же он проехал мимо? Ведь я здесь… Я здесь – так куда же он уехал?.. Боль мешалась с обидой, а потом, словно островки из океана небытия, вынырнули мысли. Я вспомнил-узнал, что существуют дороги. Я вспомнил, что ехал по дороге, а потом вылетел с нее. Я сбоку от петляющей просеки, ниже уровня дороги, и кусты и темнота скрывают меня.
А Гош проехал дальше, к дому суки. Уехал.
Нет, не уехал! Он не найдет там меня, поедет обратно, но возвращаться будет по этой же дороге, она одна ведет к дому. Он еще раз проедет мимо.
Я попытался приподняться, нащупать руль. Нажать на середину, чтобы загудеть.
Руки…
Миг, минута, час? Сколько я вспоминал, как ощутить их, как заставить их двигаться?
То, что было перед глазами… Лучше бы его не было… Я закрыл глаза, так было легче. Медленно-медленно из рыхлого мироздания, в осколках, в обрывках, в пене и пелене, проступило что-то плотное и окатое. Твердое.
Рулевая колонка. Спица. Обод. Руль!
Я пополз пальцами обратно по спице, к центру. Сейчас, Гош. Сейчас. Дай только нащупать, где она, эта чертова мембрана…
Сквозь боль снова пробился шум. Все громче, он приближался.
Я надавил на мембрану, но пальцы не слушались. Мембрана оставалась неподвижной, как чугунная болванка.
Сосредоточившись на руке, только на пальцах, я давил. Из последних сил. Ну же! Ну! Поддайся под пальцами, замкни цепь, вызови гудок!!!
Мне нужен хотя бы один, самый короткий гудок! Гош поймет. Услышит, остановится и найдет. Спасет меня. Хотя бы один гудок…
Шум мотора менялся, машина уже не приближалась – она была на кратчайшем расстоянии, пронеслась мимо, и звук стал меняться, теперь машина удалялась.
Ну же! Всего один гудок!!! Я почувствовал, как мембрана поддалась под пальцами. Прогнулась вниз, заставляя сработать цепь. Никогда не любил резких звуков гудков, но сейчас я ждал этого звука как ничего на свете…
Но его не было.
Мотор ворчал все тише, машина была все дальше от меня, мембрана под моими пальцами прогнулась, я чувствовал, как она пружинит, чтобы вернуться в обратное положение, едва я перестану давить, но чертова гудка не было. Не было!
Сквозь злость и обиду вынырнуло что-то:
…удар снизу, и кресло, бьющее в бок…
…что-то острое под рукой, больно поранившее руку и вылетевшее вниз, когда я пытался зацепиться, смягчить удар…
Ключ. Я же случайно выбил ключ зажигания!
Я еще слышал шум мотора, или мне казалось, что я его слышал. Наверно, если бы я нащупал ключ, завел машину и яростно надавил на мембрану, Гош еще мог бы услышать. Может быть.
Только у меня больше не было сил.
Пальцы соскользнули с мембраны, рука упала. Все тело превратилось в бессильную медузу, и на этот раз я знал – это уже навсегда.