Шагающая смерть
Шрифт:
Внезапно из плывущего облака дыма появились синие «Призраки». От линии красных их отделяло каких-нибудь двадцать метров. Красные снова переключились на лазерный огонь из нагрудных башен. Ракеты и управляемые лазерным лучом снаряды прочертили на вершине холма белые полосы. Лязг и скрип металлических машин утонул в громе последовавших взрывов. Вдалеке послышалась пулеметная очередь. В воздух, описывая дугообразные траектории, взвились реактивные гранаты, падение которых сопровождалось оглушительным грохотом и яркими вспышками света.
– Кто командир группы синих? – спросила Катя, увидев, как у синего страйдера оторвало правую ногу. Машина завалилась, и левая нога, пытаясь выправить махину, вцепилась в зыбкий грунт склона.
– Гупта. Уроженец Земли.
Еще один удар пришелся по синему страйдеру,
– Похоже, он на собственном опыте учится правилу проведения лобовой атаки.
В стремительном натиске синие прорвались на вершину холма, и теперь ни одна из сторон не имела преимущества. Продолжали рваться дымовые шашки, усугубляя неразбериху. Лазерный огонь сжег обе ноги красного LaG-42, повергнув машину наземь. Как по мановению волшебной палочки, цвет страйдера сменился на серый. Это означало, что ИИ страйдера зафиксировал «гибель» обоих джекеров. Из кратера раскрывшегося, подобно цветочному бутону, пилотного модуля повалил белый дым.
По мнению Кати, это было вполне правдоподобное моделирование боевых действий. Сражение в целом существовало только в мозгу смоделировавшего его ИИ, а также в подключенных к нему мозгах двадцати пяти курсантов и десятка инструкторов, мониторов и наблюдателей. Уорстрайдеры были слишком чистыми и сверкающими, чтобы их можно было принять за настоящие. Неправдоподобными их делало также отсутствие вмятин, царапин, глубоко въевшейся грязи и заплаток.
То же можно было сказать и о самом ландшафте. Слишком уж он был вылизанным, аккуратным и чистым. Это было сражение в виртуальной реальности, без крови и боли. Но призывники вели себя так, словно бой между двумя частями 645 роты происходил в действительности – бой не на жизнь, а на смерть.
На одном из флангов вперед вырвался синий разведывательный «Скаут» RLN-90 с белым номером 12, нарисованным на левой половине верхней части грудной клетки. Его правая рука, в которую было встроено 100-мегаватгное лазерное орудие, посылала снопы смертоносного когерентного света в спину красного «Скаута». Сталь и дюрасплав брони размягчились, потекли, и машина упала на колени.
Далее синий «Скаут» перевел ствол орудия вправо и принялся сыпать снопами лазерного огня в сторону красных «Призраков». Теперь синие и красные страйдеры перемешались в красочной мозаике и в упор обстреливали друг друга залпами ракетных ударов. «Скаут» метнулся в сторону, когда красный LaG-42 открыл по нему заградительный огонь из ракетной установки и послал в торс «Призрака» ответный удар тремя залпами лазерного огня.
Одной сотни мегаватт было достаточно, чтобы расколоть броню «Призрака», однако потребовалось еще несколько ударов, чтобы преодолеть сопротивление панциря дюрасплава и вызвать действительно серьезные повреждения. RLN-90 с методичной точностью продолжал обстрел LaGa, целясь, однако, не в корпус машины, а в места сочленений с корпусом нижних конечностей и крепления боекомплектов.
– Кто управляет синим «Скаутом»? – спросила Катя. – Меня интересует номер двенадцать.
– Его зовут Камерон, – ответил Рассмуссен. – Еще один уроженец Земли.
Катя помнила его очень хорошо. Это был высокий молодой парень, показавшийся ей очень обиженным; один из отряда новичков, с которым она встречалась в кабинете Фишера за три недели до этого. Тот, который был преисполнен желания вступить во флот. Она с одобрением наблюдала за его действиями. Парень был хорош, слишком хорош для новобранца, прошедшего всего трехнедельный курс основ военного искусства.
«Скаут» подобрался к «Призраку» ближе, оказавшись теперь в пределах досягаемости лазерной пушки, вмонтированной в челюсть противника, и выпустил во врага серию лазерных молний, целясь в одно и то же место бронированного корпуса превосходящей его по всем параметрам машины. Место сочленения левого бедра озарилось вспышкой, и над ним закурился черный дымок. LaG сделал еще один шаг, гидравлические устройства помогли ему сохранить равновесие, но было видно, что левая нога подкосилась. В следующее мгновенье сочленение не выдержало, и двадцатипятитонная махина уткнулась носом в каменистый грунт. Находившийся неподалеку второй красный «Призрак» последовательно выпустил в «Скаута» четыре лазерных заряда, но тот успел пригнуться, укрывшись за металлической грудой, оставшейся от поверженного противника, и удары, пришлись по и так уже пострадавшему LaGy. Тем временем «Скаут» ответил на атаку неприятеля с такой холодной расчетливостью, что Кате даже захотелось запеть.
– Он недурно выглядит, – заметила она.
– А я не уверен, что он выстоит, – сказал Рассмуссен. – Он одиночка. По-моему, он вынашивает в сердце обиду.
– На кого?
– Вот, просмотри его записи.
Наполовину отключившись от наблюдения за ходом сражения, Катя впитала поток информации из банка данных командования учебной ротой. Вторая часть ее мозга продолжала следить за действиями «Скаута» номер двенадцать.
Возникшая на гребне холма неразбериха стала причиной новых жертв. Второй синий «Скаут» был повержен на землю, смена окраски его корпуса на серый цвет свидетельствовала о зафиксированной ИИ «гибели» членов экипажа. Один синий «Призрак», находившийся под управлением Гупты – искореженная машина с оторванным правым боекомплектом – оставался пока на ногах и отбивался от наседавших на него двух красных страйдеров, покалеченных так же жестоко, как и он сам. Последний из уцелевших красных RLN-90 послал в двенадцатый номер сноп лазерного огни, и легкий разведчик повалился на землю. Броня его торса была разорвана в клочья. Упал смертельно раненный бомбовым ударом ракетного огня, выпущенного из орудия Гупты, еще один красный LaG. К изуродованному страйдеру командира синих неумолимо приближались последние из выживших красных – LaG-42 и RLN-90. За их спинами в несуществующем бризе развевалось полотнище красного флага.
Катя взяла досье Камерона. Раньше, в кабинете Фишера, она уже просматривала содержащиеся в нем записи, но теперь ей захотелось взглянуть на них еще раз. Босуош… так. Для уроженца одного из перенаселенных мегаполисов старой Северной Америки было довольно необычно получить разъемы и весь необходимой набор цефалосвязи, что могло позволить расстаться с планетой. Ей было известно, что Гупта также являлся уроженцем Земли, но он происходил из провинции Дай Нихон. Граждане Большой Японии – даже второго сорта – пользовались определенными преимуществами. Им было проще получить доступ к последним достижениям японской нанотехнологии.
Она дошла до записей об адмирале Камероне… том самом адмирале Камероне. Теперь стало понятно, как малыш из старой Америки сумел получить все эти наноимплантанты. А отец Дэва Камерона, оказывается, вовсе не был героем, как она полагала вначале. Это в какой-то степени объясняло, что делал его сын во внешних мирах.
Большинство обитателей пограничных миров не принимались в расчет в тех политических играх, в которые играли Японская империя и Гегемония. Чем дальше от Земли находилась колония, тем меньше значили для ее жителей политики Солнечной системы. Катя могла с уверенностью говорить об этом потому, что примером служила ее собственная Новая Америка, обозначаемая как 26-ая Дракона, IV. Ее родная планетная система находилась от Локи на расстоянии тридцати пяти световых лет, а от Солнечной системы ее отделяло сорок восемь световых лет. Это была одна из наиболее удаленных от Земли колоний. Резиденция и приемная губернатора, представляющего Колониальное Правительство, находились в столичном городе Джеферсон. Несмотря на то, что на флаге планеты красовался герб Гегемонии, официальные заявления, политические дебаты и издаваемые Гегемонией законы почти не играли никакой роли в повседневной жизни колонистов. Во всяком случае сейчас, когда время путешествия с Земли до Новой Америки занимало более семи недель.
О Лунг Ши в Новой Америке слышали все. Большинство людей знали также и о молодом адмирале, взявшем на себя смелость разрушить небесный лифт Манчжурской колонии, чтобы не рисковать флотом, стоявшим на синхроорбите и ожидавшим приказа об эвакуации беженцев. Жизнь на границе, делающая враждебный мир обитаемым, была сплошной цепью ежедневного принятия трудных решений. В виртуальных драмах Новой Америки героем всегда считался персонаж, который, встретившись с опасностью, предпринимал какие-никакие действия, даже если они заканчивались провалом. Адмирал Майкл Камерон в Новой Америке мог бы стать идеальным прототипом для такого героя.