Шагающая смерть
Шрифт:
Брат «Саги», «Хатукари», взорвался двумя секундами позже, пав жертвой насыщенного огня «Мятежника» и выживших лазерных и пушечных башен на борту поврежденного «Доблестного». Имперский фрегат «Хайатэ» сконцентрировал свой огонь на «Созвездии», нанеся несколько серьезных ударов.
Затем первая волна истребителей вынырнула из-за экранного облака, обрушиваясь на имперскую эскадру подобно рою разозленных ос.
– Прицеливание! – кричал Вандис. Лидирующий имперский крейсер был все еще только крохотным графическим символом на его дисплее, когда Ван сфокусировался на нем, соединяя вместе две половинки курсора нацеливания и давая загрузочную команду замкнуться на цели. Еще цели появились в поле зрения – стройные, с D-образными крыльями перехватчики Си-280 вывалились
Затем цель выросла в его поле зрения до гигантских размеров. Не было времени ни для чего, кроме полуавтоматической реакции, отработанной многолетними тренировками, и чистого инстинкта истребителя. Его «Уорхок» был оснащен четырьмя ракетами инфракрасного наведения МДА-74. Ван послал их в цель с расстояния в считанные километры. Лазерный огонь крейсера в тот же момент опалил его боевой флайер. Ван почувствовал встряску, когда металл корпуса начал испаряться.
Затем он резко ушел в сторону, устремившись в темноту, прежде чем разрывы боеголовок были зарегистрированы оптикой. Старая поговорка космических истребителей гласила, что истребитель в действительности требовал минимум трех членов экипажа: одного, чтобы видеть приближение цели, другого, чтобы вовремя отклониться в сторону, и третьего, чтобы следить за тем, как цель исчезнет позади. ИИ справлялся с этим лучше. Ван с удовлетворением увидел, как на его панели вида четыре раза мигнула надпись: ЦЕЛЬ ПОРАЖЕНА.
– Поражение! – заорал он по эскадренному тактическому каналу. – Я вздрючил этого ублюдка!
И тут его сигнал тревоги взбесился, заглушая переговоры между членами эскадры. Это была маленькая ракета, вероятно, выпущенная одним из перехватчиков мгновением раньше. Но выпущена она была с кормы, когда Ван ушел в сторону, таким образом изменив направление полета. Она быстро развернулась и теперь медленно нагоняла флайер Вана.
Ван сбросил скорость, развернул свой боевой флайер на сто восемьдесят градусов, ища прицелом приближающуюся ракету. С ледяным ужасом он осознал, что система наведения мертва. Удар ТОЛов разрушителя, должно быть, смел его оптику наведения, повредив, по-видимому, отслеживающий процессор. Ему требовалось провести диагностику, чтобы выяснить точно… но времени на это не было, да и, кроме того, даже если бы он выяснил, что повреждено, это не спасло бы его от ракеты.
– Три-пять! – заорал Ван. – Это Три-пять! Мне нужна помощь! – В то же время он снова развернул «Уорхок» и врубил двигатели. Может, удастся убежать от гадины…
Нет, это не срабатывало. Ракета приближалась и, черт подери, очень быстро.
– Это Три-пять! Три-пять! У меня ИК на хвосте, и я не могу оторваться! Мне нужна помощь, кто-нибудь!
– Держись, Ван! – прозвучал голос Жерара Марло. – Я на ней!
Его собрат по крылу следовал в тысяче километрах позади. Когда имперская ракета замкнулась на цели, Ван врубил двигатели левого борта. Он как бы повернулся, оглядываясь через плечо. Цефлинк позволил ему смотреть назад, за плазменное сияние собственных двигателей. Ван видел ракету – точку света в десяти километрах позади. Затем он увидел боевой флайер Марло и пульсирующее сияние его лазеров, за которыми моментально последовала безмолвная вспышка, распылившая боеголовку на облако расплавленных частиц. Крохотные осколки металла отскакивали от кормы Гвардейца Вана, но ни одна из них не двигалась со скоростью более нескольких сотен метров в секунду, так что повреждений не последовало. Ван облегченно вздохнул:
– Спасибо, Жерар! Это было чертовски близко!
– Спокойнее, братец! Куда теперь? Ван снова посмотрел вперед. За несколько секунд, что прошли с того момента, как ракета устремилась за ним, оба, он и Марло, проскочили почти всю имперскую эскадру. ШраРиш висел прямо перед ними – золотая сфера, освещенная на три четверти.
– Уйдет много времени, чтобы изменить курс, – сказал он Марло. – И гораздо больше топлива, чем у меня осталось. Как насчет того, чтобы проверить планету?
– На орбите корабли, Ван. Большие.
– Грузовики, – согласился Ван. – Вероятно, имперские запасы. Возьмем их!
– У меня уже слюнки текут, браток. Веди! Ван проделал серию вычислений.
– О'кей. Разворот сто восемьдесят и затем торможение при 5 g в течение двенадцати минут, это забросит нас за ШраРиш со скоростью чуть больше орбитальной. Достаточно для того, чтобы выйти из-за горизонта и ударить по грузовикам снизу.
– Годится! Давай вперед. Оба истребителя развернулись и врубили двигатели.
Они должны были стать первыми кораблями Конфедерации, достигнувшими ШраРиша.
Когда «Асагири» был поврежден разорвавшимся зондом, его капитан сориентировал корабль в пространстве так, чтобы поврежденная часть корпуса находилась с противоположной стороны от наступавшего легкого крейсера Конфедерации. К сожалению, когда «Уорхок» прорвался через экранное облако, поврежденный плазмой борт «Асагири» оказался как раз на пути истребителя.
Точечная оборона уничтожила две из четырех ракет в считанных метрах от корпуса, так близко, что ИИ истребителя зарегистрировал разрывы как попадание. Оставшиеся две ракеты ударили прямо в крейсер, проделав глубокие дыры в его броне, разрушая основную энергетическую сеть, отрезая контроль вооружения. Когда энергия отказала в носовой части корабля, ИИ «Асагири» перевел подачу на вторичную поддержку.
В бортовой цепи, поврежденной еще раньше близким взрывом зонда, возникла перегрузка, и цепь замкнула в живописном извержении расплавленного пластика и нанонаполнителя. Электрическая дуга с плазменным инициатором и вся цепь альфа-последовательностей вышла из-под контроля и сместила первичное поле содержания плазмы.
Крохотное солнце расцвело там, где мгновением раньше находился трехсотметровый крейсер.
Шошо Кенджи Хаттори наблюдал за столбцами цифр на своем внутреннем дисплее и осознавал, что битва проиграна. Имперский Флот долгое время учил своих лидеров отдавать должное холодной, твердой логике чисел, которые так часто описывали жизнь и смерть на фоне неподатливой грубости пространства. Если, скажем, воздуха на борту спасательного плота оставалось на шесть часов для четырех человек, тогда его было на двенадцать часов, если количество человек уменьшалось до двух, и на двадцать четыре часа, если оставался только один. Радиация силой шестьсот рад в жилом модуле поврежденного корабля означала, что девять из десяти незащищенных членов команды должны были умереть без права возражения против зловещей математики смерти.
Число, на которое смотрел Хаттори, представляло собой процентное измерение возможности успешного исхода битвы. Сложное число, в которое входили такие составляющие, как факторы массы выживших участников сражения, количество боеспособного вооружения, и запас топлива, необходимого для выполнения маневров, которые должны осуществить корабли, чтобы продолжать сражаться. На данный момент число составляло двадцать три процента, меньше одного шанса из четырех, что алианский имперский контингент сможет удержать мятежников от полного контроля над местным пространством.
Ситуация была далека от хорошей. Два истребителя Конфедерации уже сумели проскочить зону сражения и, похоже, направлялись к ШраРишу; другие следовали за ними истрепанным облаком боевых флайеров, слишком быстрых и слишком рассредоточенных, чтобы их можно было остановить. Сама имперская эскадра потеряла четыре корабля из шести. Уничтожение только одного «Аса-гири», вероятно, сбросило возможность успеха с сорока трех процентов до нынешнего уровня. Не принимая во внимание каких-то четырнадцати боевых флайеров, сбитых имперскими противоракетными средствами, Конфедерация потеряла только два корабля, плюс повреждения, которые были нанесены крейсеру Йари-класса. Имперская эскадра не очень хорошо поработала на этот раз… совсем плохо.