Шагающая смерть
Шрифт:
Его рука безвольно упала, он чувствовал себя глупцом. Черт, как мог он забыть, что наездникам страйдеров нет никакого дела до простых пехотинцев. Все их отношение к немоторизированной пехоте выражалось в презрительной кличке «хрустящие чипсы». Естественно, что в боевом снаряжении, которое делало всех пехотинцев похожими друг на друга, его бывшие товарищи по оружию не узнали его. Дэву еще повезло, что «Полководец» не раздавил его. Но появление страйдера помогло ему убедиться в том, что он действительно потерял ориентацию и находится с северной стороны Норвежской линии. Шлем его, как догадался Дэв, был слабо экранирован, и мощное электромагнитное излучение ксенофобов безнадежно вывело из строя его полевые датчики. Ему ничего не оставалось делать, как довериться
Пророкотал взрыв, и молния окрасила клубы дыма и взметнувшейся в воздух пыли в жуткие сине-зеленые тона. Обернувшись, Дэв увидел, что «Полководец» схватился в рукопашной с чем-то исполинским, «Медной головой», как ему показалось. Вспышки молний следовали одна за другой. Чувствуя себя ничтожным, одиноким и таким незащищенным в этой битве исполинов, где человеку не было места, он, собрав все свои силы, бросился бежать вверх по склону холма. Ноги его, отяжелевшие от налипшей грязи, разъезжались в стороны, и продвижение вперед было неимоверно трудным. Но когда его контрольная панель предупредила о появлении нанодезинтеграторов, Дэв остановился. Наносчет уже достиг отметки тридцать два и продолжал расти. В восьми метрах от него грунт дышал, как живой, камни плавились прямо на глазах, превращаясь в пар. Дэв попятился и, потеряв равновесие, покатился вниз. У основания холма наносчет показывал ноль двадцать один, что было значительно лучше. Однако на электронном табло шлема засветилось предупреждение об опасной концентрации нанодезинтеграторов на перчатках и рукавах скафандра. Он выпустил на зараженные участки аэрозольную струю и подумал, что не знает, сколько еще раз он сможет воспользоваться баллончиком.
Внимание его привлек жуткий лязг металла и громовой разряд, сопровождавшийся ослепительной вспышкой, озарившей небо. В клубах дыма и сгущавшихся сумерках он разглядел, что «Полководец» теперь лежит на боку в пятидесяти метрах от него. Дэв бросился бежать в сторону поверженного гиганта. Грязь уже стала замерзать, и каждый шаг давался ему с большим трудом, земля не желала отпускать увязающие в твердеющем месиве ноги. Склон холма казался теперь покрытым застывающим гудроном. Дэв еще точно не знал, что сумеет сделать, но в одном был уверен совершенно точно – экипаж «Полководца» в беде. Возможно, они уже катапультировались, хотя не исключалась и возможность того, что экипаж в ловушке и не в состоянии выбраться наружу. В любом случае нужно было как можно быстрее добраться до страйдера.
Над страшной дырой в бронированном борту курился дым. Электронное табло предупредило его, что наносчет достиг отметки ноль пятьдесят. Повсюду на земле валялись извивающиеся обломки разбитой «Медной головы». Дэв ухватился за поручни и, подтянувшись на руках, поднялся по круглому боку машины, потом проделал то же самое с другой стороны… и еще. Из уорстрайдера никто не катапультировался. Люки экстренной эвакуации были по-прежнему плотно закрыты.
В скором времени Дэв нашел то, что искал, – контрольную панель внешних датчиков, встроенную во внешний корпус со стороны командирского модуля и предназначавшуюся для техников, обслуживающих машину. По ее показателям они могли судить о состоянии всех систем страйдера, находящегося в полевых условиях. Дэв нажал на кнопку, и крышка отползла в сторону. Взору предстало мерцающее созвездие зеленых, красных и золотых огоньков. Он нахмурился, раздумывая над их значением.
Сигналы, поступавшие из командирского модуля, однозначно свидетельствовали о наличии там живого тела. Капитан Алессандро была жива, но находится без сознания, возможно, она ранена. В командирской сети управления имелись повреждения третьей степени. На первый взгляд казалось, что узел первичной компьютерной связи выведен из строя, вероятно, сожжен нанодезинтеграторами. Искусственный интеллект «Полководца» отключил ее от системы управления, чтобы предупредить распространение заразы.
Индикаторы пилотского модуля светились красным и зеленым светом, и губы Дэва дрогнули. Суреш, – если это он, – мертв, хотя он все еще подключен к системам уорстрайдера. Системы пилотского модуля функционировали нормально. Стрелок также был мертв.
Прильнув к шершавой, разъеденной нанодезинтеграторами броне корпуса «Полководца», Дэв стал обдумывать возможные варианты дальнейших действий. Долго на этом адском поле он один не продержится, а Катя Алессандро станет легкой добычей первого же ксена. Он попытался прогнать возникшую перед мысленным взором картину – как ксенофобы поглощают уорстрайдер, а она, единственный живой участник этого ужаса, сжимающегося вокруг нее, заходится в истошном крике.
Он не мог позволить, чтобы это случилось… не мог. Катя пыталась помочь ему, выступила в его защиту на дознании. Дэв не мог бросить ее на произвол судьбы, не мог позволить подвергнуться кошмару дезинтеграции.
Вскарабкавшись по металлической лесенке и стараясь избегать наиболее опасных участков зараженной поверхности машины, Дэв подобрался к входному люку обслуживания центрального мозга уорстрайдера. Это была круглая плита, встроенная в наружную стенку главного корпуса, как раз напротив ротационной пушки. Сейчас, когда «Полководец» лежал на боку, входной люк находился в вертикально стоящей броне. Нащупав крышку, обозначенную красными и белыми полосами, Дэв нажал несколько кнопок и открыл ее. В нише он отыскал рукоятку с надписью «Запасной выход» и с силой рванул ее на себя. Послышалось шипение воздуха, которое свидетельствовало о выравнивании давления, круглый люк отполз в сторону, открыв его взгляду тесное, похожее на саркофаг, помещение.
Узкая шахта служила внутренним входом для пилота, командира и стрелка, а также позволяла проникнуть к ядру мозга ИИ страйдера и первичной цепи связи. Еще она служила в качестве воздушного шлюза и обеспечивала возможность доступа в модули страйдера и выхода из него в условиях неблагоприятной окружающей обстановки без разгерметизации самих модулей. В темноте мигали контрольные лампочки. Дэв согнулся и протиснулся внутрь, чтобы дотянуться до небольшой панели управления, на которой были кнопки, позволяющие изменять давление и состав воздуха в отсеке. Он закрыл люк, и шахта наполнилась антинаносредством. Наносчет упал до нуля. Затем Дэв в определенной последовательности нажал еще несколько клавиш, чтобы воздух в отсеке сменился на благоприятную для дыхания смесь.
«Ну, давай же… давай!» – нетерпеливо считал он секунды, ожидая, когда красный свет индикаторной лампочки сменится на зеленый. Внутри он был практически слеп, а мысль о том, что происходит снаружи исковерканного страйдера вызывала ужас, и он старался отбросить ее. Наконец! Зеленый!
Скорчившись в тесном пространстве шлюза, Дэв снял шлем и сбросил со спины рюкзак с системой жизнеобеспечения. В воздухе стоял острый запах аммиака, от которого глаза тотчас начали слезиться, по дышать было можно. В положении уорстрайдера на боку не так-то легко было найти вход в пилотский модуль. Он оказался внизу, и Дэв разгерметизировал люк.
В модуле было тесно, темно и ничего не разобрать. Суреш лежал на боку под прямым углом к воздушной шахте. Спутанный ремнями безопасности, он был похож на марионетку с проводами компьютерной связи, все еще подсоединенными к шлему, который сполз назад и болтался на спине. Судя по положению тела, Дэв решил, что парень при ударе о стену модуля сломал шею. Бросив взгляд на показания медицинских индикаторов нагрудной пластины Суреша, Дэв убедился, что его однокашник был мертв.
Если бы Дэв мог срочно доставить парня в медчасть, то у него был бы шанс. Нанохирургическая техника позволяла восстанавливать нарушенные связи спинного мозга с такой же легкостью, с какой приживляли оторванные конечности. Но если мозг пострадавшего слишком долго пребывал без кровоснабжения, то уже имели место многочисленные церебральные нарушения, исправить которые не представлялось возможным, следовательно, об оживлении землянина не могло быть и речи.